Бастионы русской славы

«Ежели ее императорскому величеству благоугодно будет оную занять флотом своим, – сообщал посол императрице 14 июня 1782 года, – то хан охотно уступает ее, считая «принятие оной за высочайшую себе милость, ибо подобной гавани не только в здешнем полуострове, но и на всем Черном море другой не найдется…». Хан даже обещал снабжать при зимовке суда дровами, поскольку жилья там пока вовсе нет.

В конце всеподданейшего донесения говорилось о великой надежде хана, что всемилостивейшая государыня не откажет в финансовой поддержке «при нынешнем, весьма скудном, возмутителями причиненном ему состоянии» – отпустит 300 тысяч рублей на крайние нужды и простит накопившийся долг. Как видно, «прорусски настроенный» хан бескорыстием не отличался и скромностью не страдал.

Воспользоваться его предложением в ту пору императрица не могла, сознавая, что тяжкие переговоры с турками сразу зайдут в тупик. Лишь когда стала очевидной безысходность взаимоприемлемого решения «крымского вопроса», Екатерина Вторая повелела восстановить Шагин-Гирея на престоле военной силой, по возможности без пролития крови.

Из состава дислоцированного в Новороссии корпуса генерал-поручика Антона де Бальмена выделили дивизию генерал-майора Петра Самойлова, три полка которой сбили заслон мятежников на Турецком валу, взяли крепость Ок, и устремились в глубь полуострова, не встречая сопротивления. К исходу ноября обстановка в Крымском ханстве более или менее нормализовалась. Взбунтовавшихся братьев хан простил, но выпроводил за пределы отечества. Именно тогда Адмиралтейств-коллегия получила распоряжение отправить в Ахтиарскую бухту для контрольного присутствия в зимнее время пару новых фрегатов. Они находились в Днепровском лимане, где с осени 1779 года в Глубокой пристани базировался отряд судов Азовской флотилии. Кстати, так называемая в ряде изданий Днепровская флотилия тогда не существовала, а Лиманская была сформирована позднее.

Той же осенью 1782 года, а именно 17 (28) ноября, в Большой залив вошли фрегаты «Осторожный» и «Храбрый». Ими командовали бывалые капитан-лейтенанты Иван Берсенев и Степан Юрасов, участники знаменитой Средиземноморской экспедиции, герои Чесмы. Так определилась судьба Ахтиара. Сколь символичны были названия первых российских судов, пришедших в будущий Севастополь. Над древними херсонесскими бухтами затрепетал на ветру Андреевский флаг…

Рейд был признан лучшим на всем Черном море. Потемкин просил президента адмиралтейской коллегии графа Ивана Чернышева поторопиться с подробным изучением места для постройки нового города и гавани. Капитан 1 – го ранга Иван Максимович Одинцов, фрегаты которого стали на якорь в Ахтиаре, получил распоряжение проделать подробнейшие съемки и промеры на предмет устройства портовых сооружений. Это была первая зимовка, подробных сведений о ней ждали в адмиралтействе.

Команды фрегатов Одинцова разместилась на зиму в опустевшем селении Ахтиар. Кругом не было ни души, и моряки оказались в положении своеобразных «робинзонов» на тихих херсонесских берегах. Они ладили сети, ружья для охоты на диких коз, а главное, отстраивались и чинили жилье. Начальник эскадры Одинцов вместе с капитан-лейтенантом Юрасовым подготовили карту и донесение в Петербург. Одинцов писал в коллегию: «С начала пребывания моего в Ахтиарской бухте прошлого 1782 года с 17-го ноября по 7 марта 1783 года, порученной мне эскадры фрегаты стоят на одних якорях посредине самой бухты; при перемене якорей канаты всегда бывают целы, потому что грунт – ил мягкий; при всех бываемых крепких ветрах волнения никакого не бывает, кроме вестового, от которого при ветре не малое волнение; а по утешении – зыбь, но безвредная. В разных местах опущены с грузом доски, также и фрегаты осматриваемым при кренговании, однако червь нигде не присмотрен: сему причина – часто бываемая при остовом ветре, по поверхности губы из речки Аккерманки, пресная вода, в губе превеликое множество дельфинов, или касаток; но они безвредны».

Ныне почти забытый поэт Семен Бобров пришел на севастопольскую землю вместе с полками екатерининских гренадер. Именно он первым воспел ее возрождение:

Я в Херсониде многохолмной
Под благодатным небосклоном
 •••••••••••••••••••••••
Найду Гельвецию с хребтами,
Найду Сатурнову страну…

Сатурнова страна… Каждый ищет ее для себя, и каждый находит что-то свое. Россия нашла ее в пределах древнего Херсонеса. Священный город возвращался к своей прародине, как высший дар, как чудо, дарованное Господом, как награда за подвиги русских воителей.

Фрагмент полотна "Русская эскадра на Севастопольском рейде" И.К. Айвазовский