— Отцу стоило немалых сил вытащить тебя оттуда, — проговорил Хавр, сидевший неподалеку от меня на ребристом веткопобеге, торчавшем из земли, как спинной хребет дракона. — Боюсь, как бы это его окончательно не подкосило.
Только сейчас я понял, что мы находимся на самой опушке рощи, там, где она соприкасалась с сухой степью, почва которой кое-где еще хранила следы плуга.
— Я могу поговорить с ним?
— Вряд ли…
— У нас что-то не получилось?
— У тебя. Отец дал понять мне, что случай безнадежный. Пока ты был без памяти, он копнул в твоем сознании. Чего-то важного там не хватает. Не переживай. Я ведь тоже не умею перемещаться во времени, а живу… Пока, — почему-то добавил он.
Я хотел было сообщить ему, что перемещение в будущее мной кое-как освоено, но в последний момент решил воздержаться. Вместо этого я спросил:
— Где Ирлеф?
— Зачем она тебе? — Он искоса глянул на меня.
— Я спрашиваю, где Ирлеф?
— В безопасности. Гостит у моей сестрички.
— Зачем ты подстроил всю эту заваруху у Стеклянных Скал?
— Неужели не догадываешься?
— Догадываюсь.
— Вот и молодец. Ирлеф нельзя знать, что ты делал здесь и кто такой мой отец. Если бы я хотел избавиться от нее окончательно, попросту убил бы. Никто не смог бы помешать мне, даже ты. А сейчас она находится в лучшем положении, чем мы оба.
— Какую плату ты потребовал с отца за свои услуги?
— Разве он не сообщил тебе?
— Сообщил. Ты хочешь стать его преемником. Посредником между людьми и Предвечными.
— Хотел. Еще недавно.
— И что же?
— Одного желания мало. Да и соперник объявился…
Тут из зарослей невдалеке от нас выполз крупный самец обезьяны. Обычно не в меру крикливый, сейчас он только тяжело, с хрипом сопел. Его жесткая шерсть вся слиплась от крови, а правая, перебитая выше колена нога держалась только на шкуре. Меня почему-то больше всего поразил торчащий из раны обломок бедренной кости — не расщепленный на конце, как следовало бы ожидать, а ровнехонький, словно над ним поработали хирургической пилой.
За обезьяной неторопливо шел чернокожий крепыш в меховых штанах. Дождавшись, когда раненое животное замерло, напоровшись на тот самый веткопобег, что служил скамейкой для Хавра, он тщательно прицелился и вонзил свое тяжелое копье ему в позвоночник, чуть пониже загривка. Оставив копье, накрепко пригвоздившее обезьяну к земле, торчать в ране, он уселся рядом и стал терпеливо дожидаться конца агонии.
— Как видишь, пока ты валялся без чувств, кое-что здесь изменилось.
Чернокожий, равнодушно глянув на нас, сказал что-то для меня совершенно непонятное. Хавр не менее непонятно буркнул в ответ, извлек из своего походного мешка оселок и бросил его чернокожему. Тот тут же принялся править на нем небольшой кривой нож, время от времени проверяя его остроту на овчине штанов.
— Что он собирается делать? — спросил я, ощущая себя персонажем дурного сна.
— Шкуру снимет. Шкуры у этих тварей крепкие. Бурдюки отменные получаются.
— Кто эти люди? — Я заметил еще нескольких чернокожих, промелькнувших в зарослях.
— Личная гвардия моего старшего братца, Карнлайха Замухрышки, нынешнего владыки Приокаемья.
Некоторое время я молчал, тупо соображая. Хавр. Потом его отец. Теперь еще и брат. Добавим сестру, у которой в плену якобы находится Ирлеф. Шустрая семейка!
Чернокожий пнул обезьяну голой пяткой и, не дождавшись ответной реакции, вернул Хавру оселок, после чего принялся выдирать копье из бездыханного тела.
— Пойдем отсюда, — поспешно сказал я.
Лавируя между деревьями, мы направились к центру рощи. Я по-прежнему соображал неважно и пока старался молчать, хотя на языке у меня вертелись десятки вопросов. Роща была полна чернокожих. Живые спали, точили оружие, что-то жарили на кострах и старательно обдирали шкуры с развешенных на всех деревьях обезьян. Мертвые, уже раздетые и обмытые, лежали двумя аккуратными рядами — голова к голове. Раны, послужившие причиной их смерти, выглядели гораздо страшнее тех, которые оставляет холодное оружие.
— Мы пленники? — спросил я.
— Пока не знаю. По крайней мере покидать рощу запрещено. Да и бессмысленно. Здесь только отборный отряд, телохранители моего братца. Главные силы кольцом расположились вокруг.
— Это ты их, что ли, привел сюда?
— Скажешь тоже… Пока вы с папашей обделывали свои дела, я решил прогуляться по окрестностям. Твои слова о том, что за нами следят, не давали мне покоя. Сам понимаешь, встреча с братцем никак не входила в мои планы. Скоро я обнаружил следы двух соглядатаев. Один сумел уйти. Отпускать его живым было нельзя, но погоня привела меня прямиком в лагерь Замухрышки. Встретили меня там не совсем радушно, но жизни, как видишь, не лишили.
— Почему Отче не сумел защитить обезьян?
— Кое в чем ему трудно тягаться с Замухрышкой.
— А где он сейчас… твой братец?..
— Толкует о чем-то с отцом. Наверное, сам набивается в преемники.
— Надеюсь, зла старику он не причинит?
— Не знаю. Нашего старика трудно чем-нибудь достать. Если захочет, всегда вывернется. Но, если они столкуются, Замухрышка обязан будет помочь отцу покончить счеты с жизнью.