Бастионы Дита

— Ты не понимаешь вещей настолько очевидных, что мне даже трудно объяснить их. Коренные жители могли бы воспринять твой вопрос как грубую издевку. Но я сам пришлый здесь и могу как-то понять твое недоумение. Когда случается… Сокрушение… или Перемежевка, называй как знаешь, в наш мир проникают порождения Изнанки. Они могут быть чем угодно: свирепым зверьем, неизлечимым мором, ордами кровожадных дикарей, всякой нежитью, жуткими явлениями, которым и названия даже не подберешь. Однажды, еще до возведения стен, это была прекрасная женщина, но сколько горя она принесла. Поэтому мы беспощадны к любым исчадиям Изнанки, даже самым невинным с виду. Всю дрянь, проникающую в наш мир, мы уничтожаем огнем и травилом.

— И вы уверены, что это идет на благо? — Из его слов я понял, что катаклизм, забросивший меня в эту страну, называется Сокрушением. И в понимании горожан я отнюдь не его жертва, а некое, так сказать, побочное проявление. Вроде как один из мелких бесов, сопровождающих пришествие Сатаны.

— Вне всяких сомнений, — ответил он, ловко поигрывая ножом, которым недавно резал то, что здесь считается пищей. — Вокруг города расстилается огромная страна, чье население считает Сокрушения едва ли не благодатью и никак не борется с их последствиями. Знал бы ты только, что там творится. Хаос, дикость, беззаконие, насилие, злое чародейство. Люди, перемешавшись с перевертнями, сражаются друг с другом и с безмерно расплодившимися чудовищами. Многие сами уже давно перестали быть людьми. Сокрушения, поражающие этот край, куда более грандиозны и разрушительны, чем здесь. Еще ребенком мне приходилось спасаться и от стай гигантских росомах и от легионов всепожирающих насекомых. Почти все мои сестры и братья умерли от неведомых болезней, а те, кто выжил, переродились в жутких монстров. Однажды граница разрушения прошла через наш дом. Видел бы ты, какие мрачные чудеса могут сопутствовать этому явлению. И тогда я сказал себе — все! Такая жизнь не для меня. Лучше быть последним метельщиком в городе, чем повелителем перевертней вне его стен.

— Значит, для тебя я по-прежнему остаюсь врагом? — трудно было подыскивать нужные слова в этом языке полунамеков, предназначенном не столько для выражения мыслей, сколько для сокрытия их истинного смысла. — Порождением той самой неизвестной мне Изнанки? Зачем же тогда ты взялся помогать мне?

— Ну, например, меня могли об этом попросить, — загадочно улыбнулся Хавр.

— Кто? Туземцы, у которых я отбирал рыбу?

— И кроме того… — безо всякой видимой причины он внезапно ударил меня ножом в руку, чуть повыше ладони, туда, где под кожей бился пульс, — …кроме того, ты можешь здесь кое-кому помочь.

— Зачем ты это сделал? — Я машинально глянул на свое запястье, еще хранившее легкую белую вмятину, оставленную стальным лезвием.

— Ты обиделся? — опять ухмыльнулся он. — Разве я причинил тебе вред или хотя бы боль? Тот кинжал, который ты получил в подарок, имел один коварный секрет. Рукоять откована таким образом, что непременно изранит любую обхватившую его ладонь. Я специально держу такие штучки на видном месте. Как приманку для коварных друзей. А у тебя даже царапины не осталось. Отправляясь на последнюю встречу с тобой, я надел специальную одежду, защищающую от травила. Только благодаря ей я уцелел. Ты же барахтался в растворе травила, как ребенок в купели. И огонь для тебя не помеха. С людьми, даже вооруженными, ты расправляешься как паук с мухами. Ты первое исчадие Изнанки, счастливо миновавшее все уготовленные ему ловушки.

— Опять ты про свою Изнанку! Да я про нее и слыхом не слыхивал. Ты путаешь меня с кем-то.

— Нет, не путаю, — его глаза вдруг опасно блеснули. — Скажи, есть способ убить тебя?

— Даже если и есть, не надейся, что я тебе его открою! — огрызнулся я.

— Может быть, ты и в самом деле человек, но человек необыкновенный. Было бы в высшей мере глупо потерять тебя. Ты сумеешь принести городу огромную пользу.

— Ты так уверен в этом? — Мое раздражение не проходило.

— Конечно. Ты ведь говорил о каком-то своем пути?

— Говорил. Это главная цель моей жизни. Потому-то я и не могу остаться здесь.

— Не остаться. Задержаться. Пойми, как бы ни был ты силен и ловок, тебе не уйти далеко от города. Ты даже не подозреваешь, какие опасности подстерегают путников в этой стране, а особенно в Окаянном Краю и Приокаемье. Самое коварное Сокрушение не может сравниться с тем, что там считается чуть ли не обыденным делом. Мало кто знает об этом больше моего. Если ты послужишь городу, я послужу тебе.

— От лица кого ты говоришь? Если ты представляешь городскую власть, все можно было бы обделать намного проще, без лишней беготни и потасовок. А если за тобой никто не стоит, так и выражайся. Помоги, дескать, мне, а потом, быть может, я выручу тебя.

— Сейчас ты просто не в состоянии понять суть моих побуждений. Ты очень мало знаешь о нас. Тебе нужно оглядеться, обжиться. Для этого понадобится какой-то срок. Не нужно только торопиться, — говоря так, он все время оглядывался то на окрестные пространства, то на городскую стену, то на небо.