Бастион одиночества

Разговор с Джаредом Ортманом обещал стать прелюдией к беседе с самим Джеффенбергом. Тысяча, а может, и миллион писателей о подобной встрече только мечтают. Я надеялся, что не провалю это ответственное мероприятие своей съежившейся за последние годы самооценкой и мыслями о долгах.

— Идемте сюда. — Джаред провел меня к двухместному диванчику у противоположной стены — приватной зоне.

Я опустил на пол рюкзак, и он скукожился, как скульптура Клаеса Олденберга, теряющая свое величие в офисной обстановке. Я пожалел, что не положил плейер и смену белья во что-нибудь похожее на портфель. Мы сели, закинули ногу на ногу и улыбнулись друг другу.

Джаред внезапно нахмурился.

— Вода у вас есть? Они дали вам воды?

— Да, но я оставил ее в коридоре.

— Желаете чего-нибудь? Прохладительного? — Казалось, Джаред готов достать напитки откуда угодно, хоть из камня выжать.

— Нет, спасибо.

— Итак. — Он улыбнулся, насупился, развел руками. Несколько мгновений мы изучали друг друга, стараясь сохранять атмосферу доброжелательности. И я, и Джаред были примерно одного возраста, но, казалось, прилетели на эту встречу с противоположных концов вселенной. Мои черные джинсы смотрелись грязным пятном или лужей блевотины в его кремово-персиковом царстве.

— Я друг Рандольфа, — напомнил я. — Из «Уикли».

— У-гу-у, — протянул Джаред задумчиво. — А кто такой Рандольф?

— Рандольф Тредуэлл? «Уикли»?

Джаред кивнул.

— А, да, припоминаю.

— Это он… гм… э-э… устроил нашу встречу.

— Хорошо, хорошо. А-а… Для чего вы хотели встретиться со мной?

— Простите? — Его слова сразили меня наповал, как если бы он спросил что-нибудь вроде: «Почему я работаю здесь? Вы можете мне объяснить?»

— Одну минутку, — произнес Джаред, поднимаясь с диванчика. — Майк, — позвал он, нажав кнопку у себя на столе.

— Да?

— По какому вопросу со мной собирается побеседовать мистер Эбдус?

— Он пишет о музыке.

— О музыке?

— Ты что, не помнишь? У него сценарий фильма.

— А-а-а. — Джаред повернул голову и одарил меня лучезарной улыбкой. Сценарий! Какая приятная неожиданность. — А кто такой Рэнди Тредмилл или как его там? — спросил он затем у Майка.

— Это тот парень, с которым ты разговаривал о мистере Эбдусе. — Щелчок, мелодичная трель. — На корабле.

— А-а-а. Да, да, вспомнил. — Джаред снова нажал на кнопку. Я сообразил, по каким правилам они тут работают. Майк запоминал за Джареда все те вещи, которые когда-то, продвигаясь по карьерной лестнице, удерживал в памяти за кого-то еще сам Джаред. В один прекрасный день и у Майка должен был появиться кто-то, кому предстояло впитывать в себя всю информацию вместо него.

Джаред вернулся на диванчик и с довольным видом указал на меня пальцем.

— У вас сценарий, — мягко произнес он.

— Да.

— Любопытно. — Я видел, что о моем сценарии ему неизвестно ровным счетом ничего, и мог запросто соврать, что работаю над комедией о начинающем виброфонисте, принятом в «Бостон-Попс», или над триллером, где главный герой может убивать ультразвуковым свистом, в общем, рассказать любую чушь, над которой мог бы трудиться «пишущий о музыке».

— Я закрываю глаза, — проговорил Джаред. — Это значит — внимательно вас слушаю.

Я посмотрел на его смуглые веки, безукоризненный письменный стол и одинаковые, как близнецы, резиновые цветы-деревья.

— Итак, ваш сценарий?.. — произнес Джаред особым тоном, ясно давая понять, что хотя он внимательно меня слушает, это вовсе не говорит об отсутствии у него других дел.

— Мой сценарий основан на реальных событиях.

— Так.

— В Теннесси…

— Теннесси? — Джаред открыл глаза.

— Да.

— И что же случилось в Теннесси?

Я начал с главного.

— В пятидесятые годы в Теннесси существовала музыкальная группа «Арестанты». Они называли себя так, потому что действительно сидели, но это не помешало им сделать карьеру. Записывались ребята в «Сан Рекордс», в той же студии звукозаписи, которая открыла Элвиса Пресли. Название моего сценарий такое же — «Арестанты».

— Вам известно, что мои родители родом из Теннесси? — спросил Джаред таким тоном, будто речь шла не об американском штате, а о Крыме или Марсе. — Или это просто совпадение?

— Я не знал о ваших родителях.

— Понятно. Удивительно. Как, вы говорите, называется ваш сценарий?

— «Арестанты».

— Хорошо. Расскажите все по порядку.

— Конечно. — Мне посоветовали дать ему описание каждой сцены. — Начинается фильм с происходящего в тюрьме. Главный герой, Джонни Брэгг, пишет и поет песни. В заключении он провел много лет, попав за решетку шестнадцатилетним мальчишкой по сфабрикованному обвинению. Так вот, Джонни Брэгг и его приятель прохаживаются в дождливый день по тюремному двору. Один говорит другому: «Чем, интересно, занимаются сейчас девочки?» Джонни Брэгг затягивает печальную песню «Гуляя по дождю». Она-то и становится их первым хитом. Наверное, под эту музыку фильм и должен начаться.

— Это кое о чем мне напоминает.

— Наверное, о другой песне? «Пою в дождь»?

— Точно. Ее написал тот же парень?

— Нет, совсем другой.

— Итак, вы говорите, главного героя сажают в тюрьму по сфабрикованному обвинению. По какому именно?