Бастард 2

Прикинул — сколько он сейчас весит. Килограммов восемьдесят, не больше. Вон, шкура как висит. Тоже вес, но ведь не двести, как было до того, как! Да, раньше он точно весил килограммов двести — танк, а не кабан. Сейчас осталось одно напоминание о прежнем зверюге. Зато — теперь я смогу его поднять.

Ох, я и дурак… ну на кой мне это? Зачем?! Альтруист херов! Гребаный веган! Я ругался все время, пока забирался на дерево, пока рисковал, перевязывая кабана веревкой, пока тянул его наверх, матерясь по-русски, ибо местный мат не отражает всю полноту эмоций, которые захлестнули меня во время спасательной операции. В конце концов — грохнулся вместе с кабанищем на ту сторону, и он едва не приземлился мне на башку. Что могло закончиться очень печально.

К чести твари — он перенес все мучения совершенно спокойно, будто был не кабаном, а дрессированным котом, с которым мы прожили в одном доме лет десять, не меньше. Смотрел на меня, похрюкивал, когда веревка врезалась в его тушу, и не делал ни малейшей попытки как-то наказать меня за то, что творю с ним странное. А ведь я творил такое, на что даже самая умная собака должна была ответить агрессией. Попробуй, расскажи ей, что я тяну ее на веревке не для того, чтобы наслаждаться ее мучениями, а чтобы спасти от преследователей! Животные — как дети, они не видят причинно-следственной связи. Этот же будто все понимал. И когда я разрезал веревку, впившуюся ему в подмышки, не бросился бежать, а подошел, ткнул меня пятачком в колено и тихо что-то прохрюкал, как если бы поблагодарил и попрощался. И только потом растворился в темноте улицы.

Не знаю, выживет ли он в городе, но то, что на территории Академии у него нет никаких шансов — это без всякого сомнения. Ему там оставалось жить считанные дни. А может и часы.

Напоследок ему шепнул, чтобы он шел по моим следами — там для него имеется прекрасное угощение. Семь великолепных «длинных свиней» — чего им зря пропадать? Не все же крысам бесчинствовать. Пусть и свинка немного подкрепится. Ну да, я циник и вообще… крыша у меня слегка поехала. Но кто абсолютно нормален? Скажите о своей нормальности психиатру — он точно радостно похихикает.

В общем-то, ночь удалась. Сделал три добрые дела. Спас животное, поджег дом и убил семерых мерзавцев. Прожил ночь не зря!

Дорога в свой номер прошла без эксцессов. Ночь в разгаре, до утра еще далеко, все спят, так что добрался до окна без каких бы то ни было приключений. Веревка висела на месте, забрался в комнату и запер за собой створки. Теперь уничтожить одежду, пропитанную кровью уличных бандитов и свиной вонью, помыться, и можно спокойно отправляться в постель. Господи, как я устал! Все-таки тяжеленький этот кабанище. Нет, в нем точно больше восьмидесяти кэ-гэ!

Одежду уничтожил специальным амулетом-растворителем. Он разлагает тряпки просто на-раз. Поводил по одежде, она и рассыпалась в хлам. В эдакие хлопья, как те, что остаются от тряпки, политой серной кислотой. Действие примерно то же самое.

Потом вымылся в душе, оттирая кожу с тщательностью хирирга, моющего руки перед операцией (вдруг пятнышко крови осталось?!), растерся полотенцем и завалился на кровать, положив на пол возле изголовья свои меч и кинжал. «Всегда быть наготове» — мой жизненный слоган.

Уснул с улыбкой, представляя, как в городской тьме бродит огромный тощий кабан, распугивая ночных татей и распространяя вонь и легенды о чудовище, появившимся в трущобах столицы. Вот так и рождается эпос о крокодилах, живущих в канализации мегаполиса, и о крысах-мутантах, ворующих домашних псов прямо из рук ошалелых хозяев. Пусть живет кабанище, чтобы горожанам служба медом не казалось! Почему-то мне верится, что этот негодник выживет в городских джунглях. Надо будет ему имя придумать, соответствующее его свинскому имиджу. А почему бы и нет? Заслужил имя! Например — Петька. Ну а чего? Не хуже Васьки. Или Ксенофонта. Или Вицли-Пуцли…

С этой глупой мыслью и с улыбкой на губах я и уснул.

Глава 15

— Стоп! Что-то с артефактом-регистратором!

— Что с ним? — профессор сердито свел брови — Опять не зарядили? Да что за команда у нас такая?! Ничего не могут сделать как следует!

— Нет, господин профессор… артефакт заряжен. Он показывает, что в субъект исследования влилось столько магической энергии, что магические накопители парня должны были бы уже лопнуть от переизбытка! Он должен выгореть! Такого не может быть!

— Да-а? — профессор с интересом воззрился на светящийся красным светом артефакт, и недоверчиво помотал головой — И в самом деле… у него уже пошел оттенок переизбытка. Я впервые за мою практику наблюдаю такой эффект! Продолжайте! Не останавливайте! Господин Ольгард, что вы чувствуете? Каковы ваши ощущения?

— Коленка зудит — недовольно бурчу я — И в туалет хочется. Профессор, еще долго?

— Потерпите минут десять — нетерпеливо отмахивается «большеголовый», взгляд которого прикован к артефакту на столике у стены кабинета — Тут такое происходит… такое!