Бассейн с крокодилами

Люда сразу поняла, что у Иветты не все благополучно. Что бы ни кричал режиссер о своем особом видении пьес, о нестандартных постановках и оригинальном подходе к классике, большинство выступавших понимали: как ни назови, суть одна – порнография, или, как сейчас принято говорить, «крутая эротика». Публика в зале была соответствующая. Потные мужчины частенько всовывали актрисам деньги и записочки с телефонами. Люда четко знала, что после театра Пашина вход им на другие подмостки закрыт. Ни один приличный режиссер не захочет иметь дело с актрисой со скандальной репутацией проститутки. Правда, Пашин каждый день твердил своим примам:

– Не смейте даже мысленно сравнивать наше шоу с порнографией. Это просто глубинное прочтение известных произведений. И вспомните про Чичоллину. Снялась в ста с лишним порнолентах, а теперь депутат парламента и с Жириновским обнимается… Вас ждет великая карьера.

Актеры согласно кивали головами.

Люка выступала у Пашина около полугода. В один прекрасный день Леша Батов приехал на репетицию за рулем новеньких «Жигулей».

– Машину купил? – спросил Пашин. – Красивая, выглядит отлично.

Леша засмеялся.

– Она покажется еще лучше, когда узнаете ее цену.

– Ну? – поинтересовался режиссер.

– Две тысячи баксов, – гордо возвестил Батов.

Пашин онемел. За такую модель просят как минимум пять.

– Где взял? – спросил Пашин.

Леша хмыкнул:

– У Иветты Воротниковой брат работает на автомобильном заводе. Даешь деньги – через три месяца авто. Мне раньше досталось, поскольку кто-то отказался и Люка предложила купить, – откровенничал счастливый Лешка.

– Небось ворованные, – сомневался Пашин.

– За две тысячи-то? – засмеялся Леша. – Определенно не честным путем за ворота выкатили. Только мне какая разница? Да вы гляньте: сиденья, обивка – бархат. А работает, будто соловей поет.

Леша повернул ключ зажигания, и мотор ровно загудел. Пашин завистливо вздохнул. У режиссера в гараже стояла раздолбанная «копейка».

Через час к Люке явилась делегация. Женщина спокойно выслушала коллег и обещала поговорить с родственником. На следующий день она сообщила:

– Брат готов вам помочь, но при одном условии – берете не менее двадцати пяти машин. Они торгуют только оптом. Леше случайно повезло: один из предполагаемых покупателей умер.

Актеры принялись звонить друзьям и знакомым. К среде собралось тридцать два человека. Люка глянула в список и недовольно протянула:

– Сказала же: только двадцать пять для своих, самых близких, а вы небось всю Москву оповестили!

– Что ты, милая, – залебезил Пашин, – не гневайся, сейчас вычеркнем.

– Ладно уж, – смилостивилась девушка, – пусть остаются.

Большой пакет с долларами перекочевал к ней в руки.

Ровно через три месяца Иветта объявила:

– Завтра в двенадцать придут трейлеры с машинами.

Будущие автовладельцы, радостно гомоня, стали поджидать вожделенные тачки. Но ни в час, ни в два, ни в три никакие грузовики не въезжали во двор. Не было и Иветты. Когда в семь вечера стало ясно, что сегодня «Жигулей» не получить, Пашин принялся названивать Люке домой. Трубку сняла женщина, спокойно сообщившая:

– Иветты нет.

– Когда придет, пусть срочно позвонит на работу, – велел режиссер.

– Вы не поняли, – вежливо пояснил голос. – Иветта съехала вчера с квартиры.

– Как? – изумился Пашин. – Разве это не ее местожительство?

– Было ее, – ответила дама, – а теперь квартира сдана нам.

– Куда отправилась Воротникова?! – заорал режиссер.

– Не надо кричать, – осадила женщина. – Я абсолютно ничего не знаю, ей все время сюда названивают, и я, честно говоря, устала объясняться с людьми. Если по поводу турпутевок, то лучше обратитесь в агентство, где она работала.

– Мы по поводу автомобилей, – растерялся Пашин.

– Да? – удивилась собеседница. – Тут с утра звонят члены какой-то туристической группы. Стоят в Шереметьево и ждут Иветту. Она должна привезти им билеты и путевки, телефон оборвали. Просто осточертели.

В трубке раздались гудки. Режиссер наконец-то понял, что весь коллектив вместе с друзьями и родственниками стал жертвой наглой мошенницы.

– Она больше не приходила? – поинтересовалась я.

– Конечно, нет, – ухмыльнулась Люда, – дура она, что ли, да наши ее на части разорвут.

Обманутые актеры двинули в милицию, но здесь их пыл быстро охладили. Во-первых, никто не удосужился взять у Иветты расписку, во-вторых, оказалось, что пострадавшие запросто могут превратиться в подследственных.

– Ну и ну, господа хорошие, знали небось, что автомобили будут краденые, – укорил начальник отдела по борьбе с организованной преступностью. – Всем следовало явиться с заявлением, когда вам предложили вступить в незаконную сделку. Думали обойти закон и на пятак рублей купить?

Испугавшись, что их привлекут к ответственности за преступные замыслы, актеры поспешили убраться восвояси.

Я довезла Люду до дома и в растерянности закурила. Ну и дрянь же эта Иветта! Просто ужасно, что мы с ней так похожи! Может, покрасить волосы в черный цвет?

Мирное треньканье телефона вывело меня из задумчивости.

– Дашенька, – послышался голос Орлова, – как дела?

– Ничего, – протянула я.