Башня Занида. Да не опустится тьма! Демон, который всегда ошибался

Караван свернул с дороги на поляну, и все семнадцать повозок образовали на ней нечто вроде круга. Как объяснил мне Унгах — для защиты на случай нападения разбойников. В центре круга установили палатку повара, где теперь готовился обед. Остальные палатки из повозок не доставались.

Мы ели при желтом свете лампы вместе с остальными циркачами. Их было человек пятьдесят. Унгах бегло характеризовал присутствующих. Половина была подсобными рабочими. В их обязанности входила установка и разборка балаганов, уход за лошадьми и упряжью, и тому подобное.

Половина оставшихся — то есть четверть от общего числа — были игроками. Как я понял, это люди, за особое вознаграждение сопровождавшие цирк и игравшие с публикой в свои игры. Они, значит, играют, а богатые дураки заключают пари — как упали кости, как повернется колесо фортуны, под какой из трех ореховых скорлупок находится горошина… Да только все это было тщательно продуманное надувательство.

Остальные, человек 16, были те, кто, собственно, и выступал перед публикой. Первым среди них был, конечно, Багардо — король манежа. А еще в труппу входили заклинатель змей, укротитель львов, наездник на диком мустанге, дрессировщик собак, жонглер, два клоуна, три акробата, четыре музыканта (барабанщик, трубач, скрипач и волынщик) и погонщик, который, одетый как мальвинианский принц, в тюрбане и стеклярусе, разъезжал по манежу на верблюде. Еще были повар и костюмерша. Эта последняя была женщиной, так же, как укротительница змей и наездница.

Вообще-то, занятия этих людей, как выяснилось, были куда более разнообразными. Так, укротительница змей в свободное время подменяла повара, а наездница — симпатичная молодая женщина по имени Дульнесса — помогала костюмеру в стрижке и шитье. Кое-кто из подсобных рабочих, желавших подзаработать, иногда подменял артистов, если те были больны, пьяны или по каким-либо иным причинам не могли показаться на глаза публике.

После обеда Унгах провел меня по всему балагану, представляя труппе и знакомя с животными. Зверинец был неплохой — верблюд, лев, леопард и несколько тварей поменьше, вроде змей мадам Палладии.

Унгах подошел к длинной клетке на колесах. Он двигался очень осторожно. Подойдя, я ощутил довольно сильный запах, вроде того, что издавали змеи мадам Палладии, только посильнее.

— Это паалуанский дракон, — пояснил Унгах. — Близко не подходи. А то он вот так лежит, как бревно, а потом кто-нибудь зазевается — цап! И все! Вот почему Багардо так сложно находить рабочих, согласных ухаживать за этой заразой. Ха! За один только прошлый год двоих сожрал, скотина!

Дракон оказался большой серо-голубой ящерицей футов 20 в длину. Когда мы подошли к клетке, он поднял голову и нацелил на меня раздвоенный язык. Я остановился, надеясь, что успею отскочить, если ему вздумается напасть. Но дракон лишь снова высунул язык и осторожно коснулся им моего лица. Из его горла вырвался хриплый звук.

— Клянусь медью Выпсуса! — воскликнул Унгах. — Ты ему понравился! Он решил, что твой запах похож на запах его родственников. Нужно сказать Багардо. Кто знает, может тебе удастся приручить дракона. Будешь делать на нем круг по арене в конце представления. Может, это и глупо, только с тех пор, как он слопал Кошена, к нему никто и близко не подходит. Хотя поговаривают, что черные колдуны из Паалуа приручают этих тварей…

— Чудовище слишком велико, мне одному с ним не справиться, — с сомнением заметил я.

— Да он же просто крошка! Ты бы видел его сородичей! — воскликнул Унгах. — В Паалуа они, знаешь, какие огромные! — Он зевнул. — Слушай, пошли-ка спать. С меня на сегодня хватит.

Когда мы вернулись в фургон, Унгах достал из ящика пару одеял, протянул мне и сказал:

— Если решишь, что пол слишком твердый, солому найдешь на дне ящика.

К вечеру следующего дня, когда солнце уже садилось, мы подъехали к Эвродиуму. Место, отведенное для стоянки балагана, было освещено фонарями и факелами, и свет их яркими бликами отражался в глазах местных зевак.

— Эдим! — крикнул мне Унгах. — Давай помогай!

Он стал разворачивать ткань, а я помогал ему, как мог. В свертке была связка шестов, каждый — больше моего роста. Нам нужно было вбить эти палки в землю на одинаковом расстоянии друг от друга и натянуть на них ткань, чтобы скрыть весь балаган от жадных взоров любителей бесплатных зрелищ. Унгах выбрал подходящее место и ткнул в мягкую землю первую палку. Приставив к ней маленькую стремянку, он сунул мне в руку деревянный молоток.

— Лезь туда и вбей палку, — приказал Унгах.

Я залез на стремянку и ударил молотком по палке.

— Бей сильнее, — крикнул Унгах. — Это все, на что ты способен?

— Ах, сильнее? — И я изо всех сил обрушил молоток на палку. Раздался треск, палка раскололась, а молоток сломался.

— О, Фрайда и Ксерик! Занятно… — сказал Унгах. — Я что, велел тебе ее разбивать? Ну вот, теперь я должен тащиться за другим молотком… Подожди здесь.