Башня высотой до неба

— Чего же ты от него хотел?

— Построить башню.

— Ты безумен.

— Так говорят. Многие думают, что я одержим демоном, который в меня вселился.

— Что из этого правда? — спросил Мескалам-дуг, обернувшись, наконец, к Игихулю.

— Не знаю. Быть может, и то, и другое.

— Зачем строить то, что не принесёт выгоды?

— Потому что никто никогда такого не делал.

— Прославиться хочешь?

— Просто хочу её построить.

— Если такой башни ни у кого нет, откуда ты знаешь, что это возможно?

— Это возможно! — воскликнул Игихуль, — Я был в далёкой стране Кемет[10], которая находится там, где заходит солнце. Тамошние лугали строят огромные пирамиды. Они высотой с гору! И все, кто видят такую пирамиду восторгаются ею и превозносят величие лугаля, построившего её!

— Зачем они им?

— Их хоронят в этих пирамидах.

— Только этого не хватало! Нет уж! Я хочу, чтоб меня похоронили, как и всех моих предков — в земле. И чтоб со мной была сотня моих придворных и целое стадо скота, — сказал Мескалам-дуг, глянув на членов своей свиты. Те склонили головы. — Ты хочешь построить такую, как в Кемете?

— Нет! Выше, намного выше! Чтоб облака доставала!

— Я слыхал о тех пирамидах. Слыхал, что выше их ничего построить нельзя…

— Можно! Можно! В Кемете пирамиды строят из камней. Каждый камень нужно вырезать из скалы, придать ему нужную форму, дотащить до места постройки и установить на предназначенное для него место. Это очень трудно и долго.

— Из чего же ты хочешь строить твою башню?

— Из того, из чего сделаны все наши постройки — из кирпича. Глина, тростник, солома и вода — замесил, придал форму, высушил на солнце и всё! А скреплять кирпичи можно чёрной смолой[11], что есть в наших озёрах. Глины у нас много, смолы тоже — построить можно, что угодно!

— Какой же должна быть эта башня? Какой формы?

— Я… не…

— Такая же, как те пирамиды?

— Я… не думал…

— Ха! Он не думал! Анунаки! Иди-ка сюда!

— Да, почтенный, — сказал жрец, спешно подойдя.

— Я забираю этого одноглазого.

— Никак не можно, господин! Над ним совершён обряд! Он теперь принадлежит Подземному царству, и его нельзя оставлять среди живых.

— Ты слышал, Одноглазый? — сказал Мескалам-дуг Игихулю. — Ты, оказывается, уже мёртв! Что скажешь на это?

— Значит, мне нечего терять, почтенный, — сказал Игихуль, глядя в глаза Мескалам-дугу. — Можешь меня убить, только дай мне построить башню!

— Зачем же время тянуть? — сказал тот, глянув на аккадцев. — Твою башню всё равно построить нельзя. Может, лучше сейчас тебя закопать?

— Мою башню построить можно!!! — крикнул Игихуль, чуть не вырвавшись из рук, державших его.

После этих его слов наступило молчание. Мескалам-дуг разглядывал Игихуля.

Внезапно раздались истошные вопли. Когда наёмники схватили Булалума, чтобы тащить его к Иркалле, он вдруг стал бешено отбиваться. Со связанными руками он катался по земле, колотя ногами нападавших на него аккадцев. Двое из них уже лежали без памяти. Остальные бегали вокруг, не зная как подступиться к непокорному пленнику. Наконец, сговорившись, по команде они вшестером набросились на него со всех сторон и, прижав к земле своими телами, накинули верёвки на его ноги и шею. После чего, как и был, лежащего они потащили его к краю могилы.

Глядя, как один из наёмников пытается своим ножом разжать Булалуму челюсти, чтобы Иркалла смогла влить своё зелье, Мескалам-дуг сказал:

— Ну ладно… Глины у нас много. Почему бы и не попробовать? Живи пока, Одноглазый. Когда на небе появится новая луна, явишься ко мне, расскажешь, какой она будет — твоя башня.

Игихуль воскликнул:

— Нет пределов твоей мудрости, о лугаль! Но рассуди: тех мёртвых, что лежат в могиле довольно, чтобы служить твоему отцу. Прикажи отпустить людей, которых взяли вместе со мной и которые ещё живы. Они будут мне помощниками. И того верзилу тоже.

Мескалам-дуг, скривившись, махнул рукой, веля выполнить просьбу Игихуля. Аккадский генерал, бывший рядом, что-то крикнул по-своему, и его воины отпустили Булалума, так и не принявшего смертного зелья. Не веря случившемуся, тот сидел на земле и утирал текущую изо рта кровь. Другие пленники тоже воспрянули духом, видя, что аккадцы от них отступились.

Мескалам-дуг, между тем, снова стал, молча, разглядывать Игихуля. Потом медленно произнёс:

— По твоим словам ты безумец. К тому же, одержимый демоном. Нынче тебя вычеркнули из списка живых — ты мёртв. Выходит, что теперь ты уже не человек. А кто? Выходит, теперь ты уже не одержимый демоном. Ты уже сам демон. Безумный демон. Так знай же: это тебя не спасёт. Если твоя затея потерпит неудачу, я с тобой сделаю такое, что весь Подземный мир содрогнётся.

— Если башня построена не будет, я сам отправлюсь в Преисподнюю и вправду стану демоном, пожирающим души! — воскликнул Игихуль. В его здоровом глазу пылало пламя. — И пусть я буду проклят и заточён живым в Преисподнюю на веки вечные!

— Да будет так! — сказал подошедший Анунаки.

* * *

— Где башня? — спросил Мескалам-дуг, бросив обглоданную кость собаке.