Башня Тишины

Он никак не ожидал от Джоанны, что она будет с ними все эти четыре дня, не покинет их. То, что он видел в ее мире, и то, что она рассказала им с Антригом по пути из Кимила, дало внуку архимага повод усомниться в том, что девушка сможет вынести все трудности путешествия. Сам Керис воспитывался, как и положено воину – в суровой простоте, без излишеств. А в мире Джоанны, насколько он понял, абсолютно всю работу выполняли машины – обрабатывали поля, строили дороги и мосты, перевозили грузы, даже воевали. Словом, все делали за человека. Человеку оставалось только думать. Следовательно, люди из ее мира, размышлял послушник, должны быть невероятно умны, но немощны телом. Сама же Джоанна была невероятно стеснительна – Керис даже подозревал, что она больше общается с компьютерами, нежели с людьми. Но вчера, как ни странно, она сработала на удивление чисто. Даже не растерялась в такой обстановке! Если бы Керису заранее сказали, что возникнет такая ситуация, он мог смело спорить на что угодно, что у девушки не хватит смелости нажать на курок.

Хорошо еще, что он ни с кем не заключал такого пари – иначе бы просто проиграл его.

Сейчас, свернувшись калачиком на сене, девушка казалась даже миниатюрнее, изящнее, чем обычно. Ее перепачканную кровью крестьянскую одежду они утопили в озерке по пути, и теперь девушка снова была в привычных ей джинсах и рубашке. Сухие травинки усеивали ее светлые вьющиеся волосы. Руки и плечи Джоанны, коричневые от загара, были почти сплошь покрыты царапинами и пятнышками – следами укусов насекомых. Уже ставшая привычной настороженность даже во сне не сходила с ее лица, отчего она выглядела старше своих лет. Она, кажется, сказала, что ей двадцать шесть. Но на вид... Впрочем, возраст – вещь не слишком существенная, даже для женщины. А еще... Еще она именно сейчас казалась невероятно одинокой.

Неподалеку от девушки, положив голову на свернутую куртку, спал Антриг. Рядом на сене лежали его очки. Скупые лучики света, проникавшие сквозь щели между бревнами стен сарая, преломлялись в хрустальных бусах-подвесках на шее чародея. На лице по-прежнему оставались следы плети принца-регента – хотя опухоль со вчерашнего дня немного спала. Теперь следы плетки стали почти черного цвета – Керис, целых пять лет проведший в школе послушников и хорошо разбирающийся в синяках, знал, что эти отметины причиняют Виндроузу страшную боль. Когда в прошлом году во время очередной тренировки Керису рассекли мечом щеку, от боли он несколько дней подряд не мог спать.

Вот она, жизнь, подумал Керис, присаживаясь. И вдруг его охватил гнев, который сразу же огнем разлился по телу, придавая ему сил. Так ему и надо, этому Антригу, подумал послушник, он заслуживает еще большего наказания – за все то, что он сделал с дедом, за то, что именно по его вине пострадали волшебники.

Снаружи вновь замычала корова. Керис со времен своей жизни в деревне хорошо разбирался в голосах животных – эта корова требовала, чтобы ее подоили. Какая-то темная безысходность, мрачное безразличие к жизни охватило всех обитателей этой долины – весь вчерашний день путникам встречались недоенные коровы, недокошенные травы, несжатые поля. Керис, глядя под потолок сарая, вдруг подумал, что шедший всю ночь дождь наверняка погубил большую часть уже скошенной на сено травы. Стоял конец лета, и сарай должен был бы быть забит сеном, но сено занимало едва ли половину помещения. Нет, что-то явно высасывало всю полезную энергию из селян! Прямо какая-то напасть! Но в чем ее причина?

Однако корова коровой, а вот хлеб, которым они запаслись на постоялом дворе, был съеден без остатка еще вчера вечером. Поглядев на беззаботно спящих товарищей, Керис убрал в ножны меч, готовый в любую минуту вновь выхватить его и вступить в сражение. Прислушиваясь к доносившимся снаружи звукам, внук архимага осторожно направился к выходу.

Выход из амбара был в сторону леса, возле выхода и стояла корова. Керис приоткрыл дверь пошире, причем дверь отвратительно заскрипела – парню даже стало не по себе. В лесу стояла подозрительная тишина. Поначалу послушник решил, что здесь явная засада, да и корова специально подставлена – для приманки. Но потом он отбросил эту мысль. Ведь если враги знали, что беглецы укрылись в этом сарае, то они наверняка предпочли бы просто вломиться туда и в два счета справиться с тремя выбившимися из сил людьми. Или же они могли бы, подпалив сарай, просто выкурить и взять их, что называется, тепленькими. Мало ли что могут придумать гвардейцы короля и послушники Церкви, да еще вкупе с Инквизицией! Там ведь прирожденные ловцы людей!

Наконец он обратил внимание и на корову.