Башня страха

— Я ничего не могу опровергнуть. Утверждения Розана не противоречат донесениям человека, посланного следить за ним.

— Но не каждую же минуту он был под наблюдением.

— Не каждую. Он весьма осторожен. Всегда.

— Он пишет, что чувствует слежку, и не будем ли мы так добры избавить его от опеки. Живые, мол, могут заподозрить неладное: они считают его чересчур мелкой сошкой, не достойной подобной чести.

Бруда усмехнулся.

— Он всегда был нахальным ублюдком.

— Скользким ублюдком.

— Но полезным.

— Это не важно. Я никогда не смогу до конца доверять человеку, не служившему в армии, не прошедшему проверку боем. Он не пришел к нам добровольно. Он лишь перевербованный кушмарраханский агент.

Бруда по-прежнему вглядывался в темноту за окном.

— Продолжайте слежку.

— Конечно. Хотя бы из личного любопытства — мне никак не удается выяснить, кто он и откуда взялся.

Кадо проворчал что-то себе под нос и перечел письмо еще раз.

— Выходит, Сулло послал свою ведьму отомстить за мортиан?

Бруда покачал головой.

— Нет. Мелковато. Два деяния далеко не равноценны. Если Сулло действительно убил бел-Карбу, то не из-за мортиан. Думаю, он знать о них не знал, пока не открыл тот сундук.

— Гм? Складно говорите. Продолжайте.

— Вы знаете Сулло. Представьте, он приезжает в Кушмаррах — и сразу такой подарок: бел-Карба жив и возглавляет Союз. Более того, он узнает, где скрывается старик. Что, по-вашему, предпринял бы Сулло?

Ответ напрашивался сам собой.

— Захватил бы Ханно во что бы то ни стало, а нас бы потребовал убрать как не справляющихся со своими обязанностями.

— Но он этого не сделал.

— Не сделал. Следовательно, ставки еще выше?

— Возможно. — Бруда забарабанил пальцами по оконному стеклу, обдумывая свою теорию. Собственно, он занимался этим не переставая — с тех пор как в первый раз прочел послание Розана. — Помните, убийство в Харе. То, на днях. Говорят, убитый был атаманом округа.

Кадо пробурчал что-то в знак согласия.

— В Харе сложилось мнение, что убрали его Живые, а вовсе не грабители. За то, что он использовал положение в Союзе для личного обогащения, тратил деньги на шлюх, а не на борьбу с Геродом. Смерть его должна служить предостережением остальным атаманам, доказательством, что виновным не уйти от карающей руки Живых.

— И что дальше?

— Слушайте. Мартео Сулло высоко метит. Он стремится к почестям. Хочет занять видное положение в правящих имперских кругах. Мне пришло в голову, что кто-то из Живых предложил ему сотрудничество в обмен на устранение несговорчивого старика. А связь с подобной организацией, которую повсеместно поддерживают все недовольные режимом, весьма ценна для человека амбициозного и не особо честного.

— Может быть. — Генерал Кадо в пятый раз просмотрел письмо. Оно навело его на еще одну интересную мысль. — Предположим, Сулло в самом деле в чем-то замешан. Но как схватить его за руку?

— А зачем? Я сам создам доказательства.

— Каким образом?

— Мы велим Розану убрать Сулло, подражая способам казни, которые используют Живые. Подумайте, какой шум поднимется из-за предавшего Союз атамана.

Кадо расхохотался и, поднявшись, тоже подошел к окну. Бруда задумчиво наблюдал за сбегавшими по стеклу струйками воды.

— А вы хитрее, чем я думал.

— Мы избавимся от Сулло, а заодно внесем разлад в ряды Живых. Они начнут подозревать друг друга, выслеживать, искать негодяя.

— Словом, одним выстрелом двух зайцев. Неплохо, неплохо, — усмехнулся Кадо. — Дайте мне день все обдумать. Посмотрим, не упустили ли мы чего.

В дартарском лагере, приняв несколько излишние даже меры предосторожности, Фа'тад ал-Акла заперся с десятью наиболее доверенными своими командирами. Каждый из них провел бок о бок с Орлом не меньше десяти лет. Фа'тад выслушал доклады по лабиринту. Две веши не вызывали сомнения. Первое — легенды о квартале Шу не имеют под собой ни малейшей почвы. И второе — обитатели лабиринта близки к отчаянию и вскоре начнут сопротивляться.

Орел наконец поведал командирам, чего добивается. Они ужаснулись — и восхитились его безрассудной смелостью. Реакция эта порадовала Фа'тада. Он был озорным старым забиякой.

Бега, один из братьев Джоаба, излишне твердо, пожалуй, стоящий двумя ногами на земле, с сомнением покачал головой:

— Я не каменщик. Не знаю, подействует раствор как надо в такую погоду?

Шел несильный, но занудливый, ни на минуту не прекращающийся дождик.

Фа'тад тоже не знал. Впрочем, это несущественно. Почти все выходы из лабиринта уже замазали и заложили камнями. Завтра каменщики поступят так же с ведущими на крыши ходами. Останутся лишь несколько, самые важные.

В Шу Йосех отошел от входа в переулок Тош, отыскал Ногаха. — Пойди-ка взгляни, — прошептал он. — Похоже, сейчас что-то случится.

В крепости Зуки очнулся в первый раз со времени своей встречи с Чаровницей. Он был смущен и перепуган, хотя мало что понял. Но даже эти воспоминания были смутными, как будто он грезил наяву. Какие-то неведомые места, события… Все такие странные, непонятные — мозг мальчика отказывался воспринимать их. И вдобавок неприятное чувство, словно внутри поселился кто-то еще, чужой и страшный.