Башня страха

— Ладно, подумаем. Что-нибудь еще? Например, что слышно о Кадо?

— На днях ждет нового главу правительства. Генерал улыбнулся — с ним это случалось нечасто.

— Какой по счету со времени захвата Кушмарраха? Восьмой?

— Девятый. Они просто посылают сюда неугодных людей, которых не смеют прикончить в Героде.

— А вину взваливают на Живых.

— Иначе говоря. Живые пожинают лавры. Зачем вы все-таки послали за мной?

— Ситуация в Харе, как я и опасался, достигла критической точки. Теперь единственный выход — незамедлительно принять меры.

— Гм…

— Непростая задача.

— В самом деле? Насколько незамедлительно?

— К завтрашнему закату самое позднее. Но чем скорее, тем лучше.

— Тяжеловато.

— Потом будет еще сложнее. Я полагал, ты успел прощупать почву на случай необходимости.

— Успел.

— Так ты возьмешься?

— Если я должен…

— Ты должен. Помощь нужна?

— Нет.

— Дай мне знать, когда дело будет сделано.

— Ладно.

Эйзел вышел из спальни старика, прикрутил фитиль лампы, поставил ее на место и выскользнул на окутанную густым туманом улицу. Он проделал обычный круг, чтобы удостовериться, не появился ли нежелательный соглядатай, пока он был в доме.

В самом деле, надо соблюдать осторожность.

Бел-Сидек стоял у окна и смотрел на затянутый туманом Кушмаррах. Видел он немного: в лунные ночи туман точно серебристым одеялом накрывал город, лишь кое-где высовывались крыши домов. Справа, чуть выше, темнела, закрывая звезды, крепость Накара Отвратительного. Чудно. Шесть лет прошло, а зловещий душок по-прежнему исходит от этого места.

Чаровница с шайкой до сих пор там, до сих пор они держатся, недосягаемые за барьером, который лишь Ала-эх-дин Бейху удалось преодолеть. Черт возьми, как же они существуют там?

Впрочем, по одной из популярных версий, все люди Накара давно умерли. Покончили с собой после гибели повелителя.

Бел-Сидек не верил этому, хотя не имел и доказательств противного.

— Что-то со стариком? — раздался у него за спиной голос Мериэль.

— Как ты догадалась? — спросил он, не поворачивая головы.

— Ты так глубоко задумался — и мысли, сразу видно, неприятные, печальные. Так бывает, когда ты волнуешься о тех, кого любишь. А с потерей жены и сына, я думаю, ты уже примирился.

Хастра, сын бел-Сидека, был одним из многих павших при Дак-эс-Суэтте. Как и муж Мериэль. Хастра, его единственное дитя, его звездный мальчик. Многие годы всякие «если бы» терзали бел-Сидека. Что, если бы не измена дартар в Дак-эс-Суэтте? Победили бы они — или потерпели бы поражение и ядовитая черная ненависть все равно отравила бы его кровь? А может, он, да и не он один, слишком много навешивает на рога дартарского Демона, чтобы самому увильнуть от ответственности? Ответа не найти, а ломать над ним голову — мрачное и бесполезное занятие, и напоминает он вой собаки над телом хозяина.

С женой совсем другая история, и тут ни при чем ни победа, ни поражение, ни измена дартар. Эта женщина, даже имя которой бел-Сидек гнал от себя прочь, бросила его, чуть-чуть не дождавшись, пока заживут раны. При попустительстве своей семьи, даже с благословения ее.

Они действовали из корыстных побуждений. Да и кому нужен калека, инвалид. И в политическом, и в буквальном смысле слова?

— Есть еще ты, — возразил бел-Сидек.

— Обо мне ты никогда не размышляешь с таким выражением лица.

Она права, совершенно права.

Его жена ушла к представителю новой породы кушмаррахан, которую геродиане создали по своему образу и подобию. Этот человек усвоил одобренные хозяевами манеры, стиль одежды и молился богу завоевателей, как своему собственному. Он сотрудничал с ними и процветал. А потом он умер — задохнулся, но бел-Сидек был к этому абсолютно непричастен. Он подозревал, что приказ отдал Генерал, но никогда не расспрашивал его и впредь не собирался.

— Тебе хочется поговорить о чем-то?

— Да нет.

По улицам в тумане бродили люди. Одни были негодяи, другие — Живые, бойцы сопротивления. Поутру на улицах найдут трупы. И кто ведает, кому кого предстоит убить? Разве что Генерал.

Пусть Фа'тад играет в свои простенькие игры, отдадим ему день.

Но ночью господствуют старые порядки. Скоро, очень скоро они выйдут из тени…

— Наверное, я действительно хочу поговорить с тобой, — заговорил бел-Сидек. Он закрыл филигранно отделанную балконную дверь и повернулся к собеседнице.

Мериэль была семью годами старше него. Чересчур смуглолицая, с грубыми чертами, она не могла считаться не только красивой, но даже хорошенькой. Богатое приданое позволило ей составить выгодную партию.

Низенькая и толстая, она одевалась с элегантностью козопаса, обожала хорошо выдержанное вино и пила его бочками, хотя оба божества — и Арам, и сердитый геродианский бог — запрещали это. В обществе она держалась невозможно, говорила не то и не вовремя, невпопад хихикала…

Она была его лучшим другом.

— Он не желает меня слушать. Чем дальше, тем больше скрывает от меня. Может выставить меня вон, если хочет встретиться с кем-то. А последние шесть месяцев…

— Ты сомневаешься в его мотивах?

— Нет.

— Он сомневается в тебе?

— Нет, конечно, нет, как можно…

— Ты не думаешь, что тут дело в обычной конспирации?

— Нет.