Башня страха

Конница Джоаба смяла ряды кушмаррахан в долине Чордан. Отец и братья Аарона не вернулись из того боя, Аарон затрясся, руки и ноги не слушались его. Он медленно поднимался, готовясь к прыжку. Из горла вырвался звук, похожий на тот, что издает кошка, проглотившая клубок шерсти.

В серых глазах промелькнуло удивление, почти страх.

Аарон поймал не себе взгляд бел-Сидека. Калека стоял в стороне и с недоумением смотрел на него.

Темная, застилавшая взор пелена распалась. Аарон передернул плечами, заставил себя оторваться от Джоаба, схватил Арифа и потащил к дому. – Пошли, Миш, – бросил он на ходу.

Миш безропотно последовала за ними, по тону Аарона почувствовав, что не стоит пускаться в излюбленные ею пререкания.

* * *

Йосех проводил девушку печальным, удивленным взглядом.

– Что стряслось с этим человеком? – спросил Джоаб. – Я подумал, он вцепится мне в глотку.

– Наверное, вы как-то обидели его, – отозвался Меджах, – годков этак шесть назад.

Джоаб сердито взглянул вслед чудаку-вейдин.

– Что тут вообще-то происходит? Тяжело ранены?

– Несколько тумаков, в остальном – полный порядок, – ответил Йосех.

Он рассказал Джоабу о стычке с похитителем детей. Из переулка вынырнул Ногах и, слушая доклад брата, беспокойно переминался с ноги на ногу.

Генерал наконец закрыл широко распахнутую дверь. Он был вне себя от возбуждения и бормотал проклятия. Эйзел чисто случайно избежал гибели. Кроме того, эти ублюдки Джоаб с Фа'тадом через какое-то время могли заинтересоваться, что понадобилось преступнику на улице Чар.

Эйзел никогда не допускает ошибок. Во всяком случае, не допускал на памяти старика. С ним самим ничего не случится. Но порыв, побудивший Эйзела в тактических целях воспользоваться именем Живых, мог с точки зрения стратегической обернуться сущим кошмаром.

Эйзел не виноват. Виноват он, предводитель Живых, который слишком часто стал прибегать к услугам лучшего своего бойца. Возможно, кто-нибудь уже обратил внимание на постоянные посещения Эйзела. Это надо прекратить, невзирая на все неудобства. Нельзя допустить, чтоб похитителя детей связывали с домом бел-Сидека или с Союзом. Дурная слава чревата провалом движения. Живым следует отречься от Эйзела, осудить его и требовать наказания наглеца, посмевшего запятнать их честное имя. Эйзел ловок, он сумеет избежать неприятностей.

Генерал взглянул на свой письменный стол. Для него это как другой конец света: стол стоял у противоположной стены. Надо написать Эйзелу, предупредить его, что придется потерпеть, что на какое-то время он будет объявлен вне закона.

Потихоньку, по стеночке, старик начал пробираться к столу. Жаль, что не на кого опереться. Слаб он стал, бремя слишком тяжело для его старых плеч. Но разве решится он на откровенный разговор с атаманами? Многие из них будут напуганы, даже оскорблены – правда, все по разным причинам.

Зенобел или Карза? Может быть. Если поговорить с ними не спеша, обстоятельно, развернуть план во всей красе, раскрыть двойной смысл всех уловок – тогда их не отвратят некоторые непривлекательные, отвратительные даже средства, к которым прибегает Союз в настоящий момент.

Слишком много сил отнял у старика путь до двери. На обратную дорогу их не хватило.

* * *

Бел-Сидек впервые не жалел о своей искалеченной ноге. Будь он здоров, пришлось бы кинуться в гущу свалки, не ждать, пока поостынут страсти, хаос отступит и участники драки начнут прислушиваться к доводам разума.

Но хотя волнение несколько поутихло, состояние толпы немало обеспокоило бел-Сидека. Люди продолжали злиться. В глубине души они стыдились и потому отказывались признать, что позволили разбойнику одурачить себя. Уверения бел-Сидека принимались в штыки.

Он не посмел настаивать и заковылял к дому. Ортбал Сагдет доказал, что участники движения могут наживаться на нем, но чтобы подобные злодеи в собственных грязных целях… Нет, это уж из рук вон.

Бел-Сидек ворвался в дом с твердым намерением произнести перед Генералом целую гневную речь.

– Сэр! Арам милостивый! – Бел-Сидек выронил кастрюлю с кашей, которую нес на ужин, и опустился на колени. – Сэр?

– Бел-Сидек? – прохрипел старик.

– Да, сэр. Я здесь, сэр.

– Плоть изменила духу. – Старик задыхался. – Отведи меня к письменному столу.

Бел-Сидек поднял его – старик был легонький словно перышко.

– Что вы собираетесь делать, сэр?

– Выглянул на улицу… услышал крик. Подумай только, бел-Сидек, тот зверюга, похититель детей, воспользовался нашим именем, чтобы избежать дартарского правосудия. Куда мы катимся? К чему это приведет? К письменному столу, я сказал.

Бел-Сидек опустил его на кровать.

– Слишком много говорите, сэр. Молчите и отдыхайте.

– К письменному столу. Это приказ.

– В таком случае считайте, что я взбунтовался. По крайней мере до этого вы дожили, радуйтесь.

– Мы должны выразить свое отношение. Этого человека необходимо схватить. Люди и так готовы обвинить нас во всех злодеяниях.

– Диктуйте, я обо всем позабочусь.