Башня Рассвета (ЛП)

Она опустила серебряную цепочку медальона на ее голову, заточая в ловушку сочные кудри. Он наблюдал, как она вытаскивает копну своих волос из под цепочки, заставляя ее свисать до края ее груди. На фоне медово-коричневого цвета кожи медальон был похож на ртуть. Она провела своими тонкими пальцы по поверхности с гравировкой.

Грудь Шаола сжалась, когда она подняла голову и он увидел серебро в ее глазах.

— Спасибо, — сказала она тихо.

Он пожал плечами, не в силах ответить.

Ирэн просто подошла, и он приподнялся, приготовился, когда ее руки сжали его лицо. Когда она посмотрела ему в глаза.

— Я рада, — прошептала она, — Что ты не любишь эту королеву. Или Несрин.

Его сердце билось в каждом его дюйме.

Ирэн поднялась на носочки и прижалась к нему губами в поцелуе, мягком, как ласка. Не отрывая от него взгляда.

Он читал в нем все невысказанные слова. Он задавался вопросом, читает ли она те слова, которые не озвучивает он.

— Я буду хранить это всегда, — сказала Ирэн, и он знал, что она говорит не о медальоне. Она опустила руку с его лица на грудь. Положила поверх его бушующего сердца. — Независимо от того, что может произойти в мире. — Следующий поцелуй. — Не имеет значение, что будет на пути — океаны, горы или леса.

Все, что его сдерживало, исчезло. Опустив трость на пол, Шаол обернул рукой ее талию, большой палец гладил полоску обнаженной кожи, там где платье расходилось. Другую он запустил в роскошные, тяжелые волосы, поглаживая затылок, он поднял ее лицо вверх. Пока он изучал эти коричнево-золотые глаза, в них кипели эмоции.

— Я тоже рад, что не люблю их, Ирэн Тауэрс, — прошептал он ей в губы.

Затем его рот накрыл ее, и она была открыта для него, ее тепло и мягкость вызвали стон глубоко в его горле.

Она водила руками по его волосам, по плечам, по груди и вверх к шее. Как будто ей было все еще недостаточно прикосновений.

Шаол таял под прикосновениями ее пальцев, которыми она впивалась в его одежду, как будто они были когтями, ищущими добычу. Он скользнул своим языком по ее, она застонала, когда сама сделала тоже самое своим языком…

Шаол направил их к кровати, не заботясь о том, что его шаги были неровными, неустойчивыми, белые простыни почти сияли в свете фонаря. Не тогда, когда это платье немногим больше, чем паутина и туман, не тогда, когда он никак не может оторвать от нее своих губ.

Колено Ирэн ударилось о матрас позади них, и она оторвала от него губы достаточно для того, чтобы протестовать:

— Твоя спина.

— Я справлюсь. — Он снова нашел ее губы своими, поцелуй обжигал его до самой души.

Его. Она была его, и у него никогда не было того, что он мог бы назвать так. Хотел назвать так.

Шаол не мог заставить себя отстранить Ирэн на достаточно долгое время для того, чтобы спросить, считает ли она его своим. Объяснить, что он уже знал свой собственный ответ. Возможно, ему был известен ответ с того момента, как она вошла в ту гостиную и не смотрела на него хоть с каплей жалости или печали.

Он подтолкнул ее, положив ладони на бедра, и она позволила ему осторожно положить ее на кровать.

Она была рядом с ним, тащила его на себя, и это было сейчас всем.

Шаол смеялся над ее теплой шеей, ее кожа была мягче, чем шелк, в то время как она боролась с его пуговицами, пряжками. Она извивалась напротив него, и, когда он устроился сверху, каждая жесткая клеточка его тела соединилась с ее нежной кожей…

Он был готов покинуть свое тело.

Дыхание Ирэн было резким и рваным напротив его уха, она отчаянно тянула руками его рубашку, пытаясь скользнуть к его спине.

— Я думал, тебе было больно прикасаться к моей спине.

Она закрыла его рот хитрым поцелуем, что на мгновение заставило его забыть, как разговорить.

Забыть о своем имени и своем титуле, но не о ней.

Ирэн.

Ирэн.

Ирэн.

Она застонала, когда он скользнул ладонью к ее бедру, обнажив кожу под складками платья. И когда он проделал это с другой ногой. Когда он прикусил ее язык и нарисовал круги пальцами на этих прекрасных бедрах, начиная с их внешней стороны и заканчивая внутренней…

Ирэн не хотелось, чтобы с ней играли.

Она обхватила его рукой, и все его тело повиновалось, ощущая это. Не только рука ласкает его, но сама Ирэн делает это…

Он не мог думать, не мог ничего, кроме как чувствовать вкус и прикасаться, поддаваться.

И еще…

Он вспомнил слова. Снова вспомнил язык. Достаточно надолго для того, чтобы спросить:

— Ты когда-нибудь…

— Да. — Слово было тяжелым дыханием. — Однажды.

Шаол провел рукой по полоске тьмы, по шраму на ее горле. Он только поцеловал его. Облизал его. Затем спросил, утыкаясь в кожу, скользя ртом по ее челюсть:

— Ты хочешь…

— Продолжай.

Но он заставил себя остановиться. Заставил себя подняться, чтобы посмотреть на ее лицо, он положил руки на ее гладкие бедра, а ее рука все еще держала его, поглаживая.

— Это да?

Глаза Ирэн горели золотым пламенем.

— Да, — выдохнула она. Она наклонилась и нежно поцеловала его. Не невесомо, но ласково. Открыто. — Да.