Башня рассвета

– Мой отец участвовал в войнах, как и все хаганы прошлого. Потому у него не одно сульде, а два – Черный Волос и Белый Волос. Но если бы мне отказали в праве сражаться из-за угрозы для продолжения династии… Да. Мне не по нраву жизнь, ограниченная хаганским двором.

– Однако тебя прочат в хаганы.

– Не знаю, кто распускает такие слухи. Отец ни разу не говорил со мной об этом и даже не намекал. Насколько мне известно, он мог бы сделать преемницей Дуву. Боги свидетели, она была бы доброй правительницей. И пока она – единственная, у кого скоро появится потомство.

Несарина пожевала губу. Любопытство все же пересилило былую осторожность, и она спросила:

– А почему ты так и не женился?

Этот вопрос занимал ее не одну неделю.

Сартак ответил не сразу:

– У меня всегда было дел по горло. А те, кого мне предлагали в невесты, были не для меня.

Несарина не имела права лезть в личную жизнь принца, однако любопытство и здесь оказалось сильнее.

– Почему?

– Когда меня знакомили с претендентками, я показывал им Кадару. Одни пугались, другие лишь делали вид, что им интересна моя рукка. Третьи спрашивали, сколько времени я обычно провожу вне дома?

– Они надеялись на твое частое отсутствие? Или боялись, что будут скучать по тебе?

– Сам хотел бы знать, – усмехнулся Сартак. – Но по их вопросам я сразу понимал: эти женщины – не для меня.

– Значит, отец готов позволить тебе жениться по собственному выбору?

Несарина переступала опасную черту. Она ждала, что Сартак начнет ее поддразнивать, но принц молчал.

– Да, – наконец ответил он. – Даже замужество Дувы… Ее сосватали. Она не возражала. Говорила, что не хочет рыться в гадюшнике, чтобы с трудом найти одного достойного мужчину и потом молиться, чтобы он ее не обманул. Не знаю, надо ли тут что-то добавлять. Впрочем, Дуве повезло. Пусть ее муж и тихоня, но ее он обожает. Я видел его лицо, когда они впервые встретились. Видел лицо сестры. Чувство облегчения и… что-то еще.

Но какая участь ждет Дуву, ее мужа и их ребенка, если преемницей хагана станет не она?

– Почему бы вообще не прекратить эту традицию соперничества за власть?

И снова Сартак выждал несколько минут, словно обдумывал ее вопрос:

– Быть может, однажды новый хаган положит этому конец. Любовь к братьям и сестрам перевесит почитание давней традиции. Я склонен думать, что мы ушли от тех, какими были в прежние века, когда хаганат только строился. Но сейчас… Мы привыкли к годам относительного мира. А время все больше становится опасным… Возможно, вопрос престолонаследия за нас решит война.

Будь они сейчас в Антике, Несарина не решилась бы задать Сартаку еще один вопрос. Но они находились высоко в небе, держа путь к опасным горам, которые становились все ближе. И она спросила:

– Значит, если вспыхнет война, ничто не удержит тебя от сражений?

– Ты так говоришь, будто вспомнила вашу общую с Шаолом задачу – втянуть нас в войну на Эрилее.

Несарина сжалась:

– После недель, проведенных здесь… Прежде мне было легче просить вас о помощи. Руккины тогда были для меня легионом безымянных воинов. Я не видела их лиц, не знала их близких. Я ничего не знала о Хулуне и Борте. И даже о том, что Борта помолвлена.

Сартак негромко рассмеялся. Борта наотрез отказывалась отвечать на расспросы Несарины о Еране. Заявляла, что ей жаль тратить время на подобные разговоры.

– Борта с радостью отправилась бы на войну. Хотя бы ради соперничества с Ераном по части боевой славы.

– Что ж, достойное состязание влюбленных.

Сартак улыбнулся, дыхнув в ухо Несарины.

– Ты не представляешь, – сказал он и почему-то вздохнул. – Их соперничество началось три года назад. Вскоре после гибели ее матери.

Он умолк. Молчание стало тягостным, и Несарина спросила:

– Ты хорошо знал ее мать?

– Помнишь, я тебе говорил, что меня посылали в те места, где возникали разногласия или вспыхивало недовольство? Вот и тогда я по приказу отца отправился выяснять, что к чему, взяв с собой небольшой отряд руккинов. Среди них была и мать Борты.

И опять это тягостное молчание. Несарина осторожно коснулась его руки. Рука Сартака чуть дернулась, потом замерла.

– Долго рассказывать, да и грустная это история. Если вкратце… Мы обнаружили гнездо мятежников, намеревавшихся уничтожить хаганат. Завязалось сражение. Мать Борты… Перевес был на нашей стороне. Мы уже собирались позволить им сдаться. И в тот момент какой-то мерзавец выстрелил в нее из укрытия. Отравленная стрела попала ей в шею. После этого сдаваться было уже некому.

Ветер взвыл, словно скорбя о гибели матери Борты. Последняя скупая фраза Сартака сказала Несарине все.

– Я сам привез ее тело обратно, – продолжал Сартак. Ветер тут же подхватывал его слова и уносил прочь. – Я и сейчас слышу отчаянный крик Борты, когда я приземлился в Альтунском зале. После погребения она осталась на склоне Арундина и долго стояла на коленях, держась за материнское сульде.

Несарина еще сильнее сжала его руку. Ответное пожатие Сартака было легким и даже нежным.