Башня рассвета

– Он продал все триста локтей паучьего шелка, но по-прежнему думает, что сможет вернуть время, – с усмешкой пояснила Сартаку Хулуна.

– Я на самом деле могу его вернуть, – почти выкрикнул Фалкан.

Хулуна сурово поглядела на него. «Не забывайся, где находишься и с кем говоришь», – предупреждал ее взгляд. Адарланец взял себя в руки и продолжал:

– У меня есть замыслы, которые до сих пор не дают мне покоя. Я хочу их осуществить, пока меня не одолела дряхлость. Мне говорили: единственный способ вернуть бездумно отданные годы – это убить паука, поглотившего их.

– Тогда что ж ты не остался на Эрилее? – удивилась Несарина. – Там бы и охотился. Зачем тебя понесло сюда?

Фалкан не отвечал. За него ответила Хулуна:

– Ему сказали еще кое-что. Убить харанкая способен только великий воин. Лучший из лучших. И незачем врать, Фалкан, что ты ничего не знал о здешних харанкаях. Пусть не много, но знал. Потом ты узнал о руккинах, живущих в отдаленном соседстве с этими тварями, и решил попытать счастья. Прежде всего узнать, что́ нам известно о пауках и возможных способах их уничтожения.

Чувствовалось, даже Хулуна была слегка ошеломлена такой стратегией.

– А еще Фалкан втайне рассчитывал найти какой-нибудь обходной путь. Более легкий способ вернуть свои годы здесь, чтобы не вступать с пауками в сражение у себя на континенте.

Что ж, для человека, свихнувшегося на мысли вернуть обратно годы жизни, замысел Фалкана звучал вполне разумно.

– Но каким образом все это связано с украденными яйцами и птенцами? – спросил у Хулуны Сартак.

Принц не питал сочувствия к торговцу, продавшему свои лучшие годы, пусть и за сказочное богатство. Фалкан это уловил и поспешил повернуться к огню.

– Хочу, чтобы ты их нашел, – сказала Хулуна.

– Эдж, может, и есть надежда отыскать яйца. А птенцы, скорее всего, уже мертвы.

– Эти твари дорожат добычей. В их коконах птенцы могут долго оставаться живыми… Хотя, пожалуй, ты прав. Они сожрали и яйца, и птенцов.

Гнев исказил лицо Хулуны, и Несарина увидела воительницу. Такой же воительницей становилась Борта.

– Как только произойдет новая кража, ты отправишься на поиски. И напомнишь этим грудам дерьма, что мы не смотрим сквозь пальцы на похищение наших птенцов.

Она кивнула Фалкану:

– Когда настанет время, ты полетишь вместе с ними. Может, там и найдешь ответы.

– Но почему надо ждать? – спросила Несарина. – Почему не выследить харанкаев и не наказать?

– Потому что пока у нас нет неопровержимых доказательств, – ответил Сартак. – А если мы ударим без повода…

– Харанкаи – давние враги рукков, – пояснила Хулуна. – Когда-то между ними происходила настоящая война. Это было раньше, чем степные конники поднялись в горы.

Она тряхнула головой, словно прогоняя мысли о далеких временах:

– И потому эти сведения нужно держать в тайне. Не хватало только, чтобы руккины и рукки вылетали отсюда, обуреваемые гневом. Паника нам тоже ни к чему. Передай, чтобы бдительнее следили за гнездами, но причину не называй.

– Как скажешь, эдж, – ответил Сартак.

– А теперь мне надо поговорить с моим капитаном, – сказала Хулуна, поворачиваясь к Фалкану.

Тот незамедлительно встал:

– Я целиком в вашем распоряжении, принц Сартак.

Изящно поклонившись, Фалкан ушел. Когда его шаги стихли, Хулуна заговорила вполголоса:

– Неужели все начинается заново? – Она мельком взглянула на Несарину. – Спящий пробудился.

– Эраван, – выдохнула Несарина.

Ей показалось, что пламя очага качнулось в ответ.

– Эдж, ты знаешь о нем? – спросил Сартак, пересаживаясь на место Фалкана.

– Ты видела их, – продолжала Хулуна, пристально глядя на Несарину. – Его исчадий тьмы.

Несарина поставила заслон воспоминаниям, рвущимся на поверхность:

– Да, видела. На нашем континенте, в Морате, он создал из этих чудовищ целую армию. И она продолжает разрастаться.

– Отец знает? – спросила Хулуна у Сартака.

– Обрывки сведений. Целостной картины нет. Его горе…

Сартак повернулся к огню. Хулуна коснулась его колена.

– В Антике напали на целительницу из Торры, – сказал он.

Хулуна выругалась, столь же грязно, как ее сын-по-очагу.

– Мы думаем, к нападению причастен кто-то из ставленников Эравана, – продолжал Сартак. – Я пробовал говорить с отцом о своих догадках и понял бессмысленность этих попыток. Мне вспомнились твои сказания, и я решил не тратить время понапрасну, а полететь сюда. Быть может, ты знаешь что-то, чего не знаю я.

– А если я скажу тебе? – Взгляд Хулуны стал свирепым, как у рукки. – Если я тебе расскажу все, что мне известно об этой угрозе, как ты поступишь? Опустошишь все гнезда, соберешь воздушную армию и полетишь через Узкое море, чтобы не вернуться обратно?

У Сартака дернулся кадык. Несарина вдруг поняла: он летел сюда не за ответами.

Возможно, принц и сам достаточно знал о валгах, чтобы решить для себя, какую позицию занять перед лицом угрозы. Он прилетел, чтобы заручиться поддержкой своих соратников. Поддержкой этой женщины. Хаган и вся империя могли думать, будто он командует руккинами. Но в здешних горах законом было слово Хулуны.