Башня рассвета

– Упражнять мышцы крайне необходимо, – сказала Ириана (говорить спокойно у нее не получалось), – но если переусердствовать, ты принесешь себе гораздо больше вреда, чем пользы.

– Я прекрасно себя чувствую.

– Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься?

Лицо Шаола напоминало маску. По вискам струился пот.

– Это было твоим святилищем. Твоим храмом, – сказала Ириана, указывая на его мускулистое, отчаянно вспотевшее тело. – Когда обстоятельства становились трудными или шли не так, как ты рассчитывал, в минуты печали, досады или злости ты торопился погрузиться в упражнения. Ты упражнялся, пока пот не начинал жечь тебе глаза, пока мышцы не начинали дрожать от перенапряжения и умолять тебя остановиться.

Его лицо потемнело от гнева. Лицо Ирианы оставалось холодным и бесстрастным. Знал бы он, чего это ей стоит.

– Какие ощущения ты получаешь?

Он сердито раздул ноздри:

– Не думай, что втянешь меня в разговор.

– И все-таки, господин Эстфол, я хочу знать про ощущения.

– Ты и так прекрасно о них знаешь… Ириана.

– Расскажи.

Шаол не отвечал. Тогда она заговорила сама, будто рассуждая вслух:

– Что ж, раз ты настроен выполнять весь набор упражнений, я могла бы немного поработать с твоими ногами.

Его взгляд жег, как раскаленное железо. Его молчание отзывалось у Ирианы тяжестью в груди и ощущением бездонной ямы в животе. Преодолев себя, она подошла к Шаолу и занялась его ногами. Эти упражнения должны были оживить пути, по которым команды поступали от мозга к позвоночнику. Вращать лодыжками и ступнями он мог бы и сам, хотя после десятого круга упражнений он скрипел зубами.

Однако Ириана не собиралась давать ему поблажку. Бурлящий гнев она оставляла без внимания. Нацепив фальшивую улыбку, она продолжала упражнять его ноги. И только когда добралась до бедер, Шаол остановил ее.

– Я устал, – заявил он и тут же отвернулся. – Уже поздно. Давай встретимся завтра утром.

– Могу перейти от упражнений к целительской работе, – предложила Ириана.

Возможно, после такого мощного разогрева тела ей будет проще латать поврежденные пути.

– Я хочу отдохнуть.

Явное вранье. Невзирая на обилие упражнений, он не выглядел изможденным. Глаза по-прежнему пылали от гнева.

– Мне кажется, ты не любитель отдыхать.

– Уходи, – вдруг потребовал Шаол и плотно сжал губы.

Ириану этот приказ лишь позабавил.

– Свои приказы, господин Эстфол, адресуй гвардейцам и слугам, а я тебе не подчиняюсь.

Тем не менее она поднялась с ковра, не собираясь больше ничего предлагать. Шаол остался лежать.

– Я порекомендую здешним поварам, какую пищу тебе готовить. Она поможет наращивать мышцы.

– Сам знаю, что́ мне есть.

Конечно, он знал. Ведь он столько лет оттачивал и доводил до совершенства свое великолепное тело.

– Твои знания, скорее всего, получены опытным путем. Попробовал одно – подошло. Попробовал другое – не подошло. А я специально изучала особенности еды и ее влияния на человеческое тело.

Шаол вспыхнул, но промолчал и погрузился в разглядывание цветочных узоров и причудливых завитушек ковра.

Ириана наградила его еще одной приторной улыбкой:

– Надеюсь завтра утром застать тебя в более сговорчивом состоянии, господин…

– Не называй меня так!

– Я буду называть тебя так, как захочу.

Шаол вскинул голову. Его лицо было почти багровым. Ириана приготовилась к словесной атаке, однако он совладал с собой. Плечи его напряглись, и он повторил:

– Уходи.

Мало того, он указал ей на дверь.

– Въехать бы каблуком по твоему чертовому пальчику, – выпалила Ириана, направляясь к двери. – Да только со сломанной рукой ты еще дольше здесь проторчишь.

Шаол вновь оскалил зубы. Краска на лице делала шрам на щеке гораздо заметнее.

– Уходи!

Она заставила себя слащаво улыбнуться и вышла. Плотно закрыла дверь.

Ириана неслась по коридорам дворца, сжимая и разжимая пальцы. Ей было никак не успокоить внутреннюю бурю.

У пациентов бывают тяжелые дни. Она это знала по собственному опыту. Целительниц учили спокойно и терпеливо относиться к подобным состояниям, считать их неотъемлемой частью процесса исцеления.

Но ей казалось, они с Шаолом уже многое преодолели. Он начал ей рассказывать о себе. И она рассказывала ему то, о чем знали немногие. Вчера она буквально наслаждалась его обществом, а сегодня Шаола словно подменили.

Ириана стала вспоминать все, что говорила ему минувшим вечером. Возможно, он рассердился на язвительные слова Эреции, пока та провожала его во дворец. Эта старуха была эталоном всего, что не должна позволять себе целительница. Странно, как она вообще бралась помогать больным. По утрам Эреция часто бывала не в духе. Вот и отыгралась на Шаоле.

А может, он слишком привык к постоянному присутствию Ирианы, и незначительная перемена выбила его из колеи. Она с такими проявлениями не сталкивалась, но слышала о них. Но в поведении Шаола не ощущалось зависимости. Нет, он держался независимо и гордился этим, забывая про оборотную сторону.

Как бы то ни было, но поведение Шаола испортило ей настроение, и она отправилась искать Хасару.