Башня Полной Луны

— Все было наоборот, — сказала я. — Но сейчас речь не о том. Говоришь, рыцари? Значит, кто-то из местных князей. Может, даже сам амир Кабра...

— Последний правитель Мураби?

— Ага. Трус и неудачник. Так часто и бывает, когда боги решают разрушить неугодное им царство.

— Не говори так о нашем амире!

— А кто же он? Илиберра, столица земли мурабитов, была позорно брошена им на произвол судьбы, сдана без боя! Но самое интересное случилось потом: амир Кабра ушел в горы и бесследно пропал вместе с войском...

Насколько я помнила, Ан-Ясин взял столицу с богатой добычей и счел войну законченной. С побежденными он поступил очень благородно, отпустив амира вместе с войском, и те отправились вроде бы за море на историческую родину, в пустынные земли кочевых мурабитов. Этому славному эпизоду посвящалось висевшее в библиотеке Академии полотно «Милосердие победителя» (Кабра, скрючившись в поклоне, сует Ан-Ясину ключи от города, а тот покровительственно похлопывает его по плечу), а также слезливо-нравоучительная поэма «Последний из мурабитов». Но вот с конкретными фактами дело обстояло туго. Что было дальше? Ну, видимо, ничего романтичного: добивание остатков армий, грабеж местного населения... И эта крайне темная история с освобожденными демонами...

Мне впервые пришло на ум, что историю края Мураби я знаю плоховато. Точнее, однобоко. Хотя раньше я, наоборот, гордилась своей осведомленностью — ведь я прочитала все, что только смогла найти в амирской библиотеке, самой полной в мире. Но только сейчас я сообразила, что это была типичная история, написанная победителями. То есть — не имеющая никакого отношения к тому, что тут творилось на самом деле.

А если верить вещим снам Эризы, дело обстояло еще непонятнее.

В самом деле, кто сжег оба войска? И зачем?

И если допустить, что одно войско принадлежало побежденному амиру — чье было второе?

— Я не могу тебе ничего сказать о том, кто тут воевал и что они не поделили в горах возле вашей деревни, — сказала я, хорошенько поразмыслив. — Но, пожалуй, могу кое- что сказать о примененной магии. У меня пока две версии. Первая — несчастный случай. Заклинания, уничтожающие сразу целое войско, не учат в Академии. Вся боевая магия создается и проверяется во время войн. Военные маги наверняка напропалую экспериментировали тогда с заклинаниями. Они вполне могли наколдовать такое, что разнесло всех — в том числе и самих колдунов.

— А вторая? — напомнила Эриза. 

Я почему-то вспомнила растерзанную овцу. Мне не нравилась эта версия, но ее тоже нельзя было сбрасывать.

— Что их сжег кто-то третий.

Эриза замялась.

— Я тебе еще самого главного не сказала...

— Ну?

— На том поле мы нашли меч святого Чучо.

Я чуть не подавилась травинкой.

— Кто это — мы?!

— Крестьяне долины Луц. Точнее, мой дед Хоакин. Дед был очень смелым, и первый побежал на то поле — ну, посмотреть, не уцелело ли после битвы что-нибудь... пригодное в хозяйстве. Но там ничего не осталось — ни травы, ни костей, ни доспехов — только пепел. И меч. Дед рассказывал, что меч лежал и сверкал в золе, как звезда! — Эриза указала рукой вниз. — Во-он там, где сейчас виноградники. Виноград там хорошо растет!

Я задумчиво прикусила новую травинку. В голове роились беспорядочные мысли. Вот тебе и святой Чучо! Так и знала, что меч принадлежал кому-то из боевых магов. Но как вышло, что такая ценная вещь осталась валяться на поле боя и кроме случайного мародера ее некому было подобрать?

— Ну вот что, — сказала я, вставая на ноги. — Хочешь не хочешь, а придется спуститься на дорогу. Я должна поговорить с этими сожженными мертвецами!

Эриза пожала плечами.

— Они не станут с тобой разговаривать. Они же ничего не соображают!

— Это мы сейчас проверим.

На дорогу мы выбрались перед самым закатом. Похоже, это была та самая дорога, по которой я отправилась в путь из Мадиньи — вымощенная растрескавшимися каменными плитами. По обеим сторонам дороги рос густой сырой орешник. 

— Кажется, промахнулись, — сказала я, озираясь. — Придется вернуться...

В этот момент прямо передо мной в воздухе возник язык пламени. Он горел сам по себе, ничто не питало его пламя — кроме разве что злобы. Ярость в нем так и бурлила.

— Это они! — воскликнула Эриза. — Берегись!

— Призрак? — с сомнением произнесла я.

Пляшущий в воздухе язык пламени напоминал скорее типичного стихийного духа, безмозглого и примитивного. И вдобавок очень агрессивно настроенного. Не успела оглянуться, как этот сгусток пламени чуть не подпалил мне ресницы. Пришлось отогнать его пульсаром. Бродячему огню это не понравилось — он шустро отлетел подальше, да там и остался. Хоть его пламя ощутимо жглось, я заметила, что он пролетел насквозь через куст лещины, и у того даже листья не обуглились.

— Следит за нами! — прошептала Эриза. — А вот еще один! Их тут много! Пошли отсюда, пока все не слетелись! Я же говорила — охраняют дорогу. Больше ничего не умеют.

— Сейчас посмотрим, что они умеют, — процедила я сквозь зубы, выбирая цель.