Башня над пропастью

Она отдернула руку. Жизнь возвращалась в ее зеленые глаза, бледные щеки порозовели. Ее вид тронул Шанда.

— Почти бесполезно, — поправился он, и голос его прозвучал мягче. — Было страшное кровопролитие. Иггур захватил большую часть города. Но я постараюсь.

Он заставил ее опуститься на подушку.

— Сейчас тебе нужен отдых. Ложись.

— Кто-то должен знать, где Лиан. — Ее глаза наполнились слезами, у нее не было сил их вытирать. — Но не говори обо мне ему.

— Ему?

— Мендарку! Ничего не говори обо мне, если он спросит. Это мой враг.

Шанд вздохнул:

— Тебе нечего беспокоиться о Мендарке. Он загнан в ловушку в Старом Городе.

— Где… — У нее не хватило сил закончить. — Где я? Что со мной случилось? — Комната завертелась у нее перед глазами. — Что ты собираешься со мной делать?

— Не знаю, что с тобой случилось, — тихо ответил Шанд. — Когда я тебя нашел, ты была на волоске от смерти. Ты бредила и умирала. Я отнес тебя сюда, в безопасное место. Позже еще будет время для вопросов и ответов. — Он положил ей руку на глаза. — Спи!

Тепло и темнота успокоили Карану, все ее страхи улетучились. С тихим вздохом она погрузилась в дрему, и на этот раз ее не посетил ни один кошмар.

Шанд с минуту постоял, глядя на нее, затем, убедившись, что она уснула, тихо отворил дверь и, заперев ее за собой, вышел на улицу.

Когда Карана очнулась, было утро, и бледный серый луч солнца проникал в комнату через щель под дверью. Старика не было. Огонь в камине погас, в комнате было холодно. Она медленно села. Комната завертелась. Когда головокружение прошло, девушка спустила ноги на пол и встала. Ноги сразу же заледенели на холодном каменном полу. Она оглядела себя. На ней была рваная сорочка. Когда-то Карана была пухленькой, сейчас от нее остались только кожа да кости. Сколько же времени она провела без сознания?

Ее собственной одежды нигде не было видно, и Карана завернулась в одеяло. Шаг за шагом она осторожно приблизилась к камину. Там уселась на стул и, дрожа, уставилась на пепел. Спустя некоторое время Карана ощутила волчий голод. Она не нашла ничего съедобного в комнате, лишь на сундуке у двери стоял кувшин с водой.

Сломав пальцем лед, она попила воды, такой холодной, что заломило зубы.

Щелкнул замок. В дверь просунулась седая голова Шанда. Согнувшись, он тащил на спине большую вязанку дров — доски от двери с облупившейся зеленой краской, еще какие-то разноцветные деревяшки. Это были обломки чьего-то дома. Сердце Караны снова сдавила тоска по Готриму.

Шанд взял ее маленькую ручку. Она была ледяная.

— Почему ты не ложишься обратно в постель?

— Не могу, — прошептала она. — Я умираю от голода. Сколько ты продержал меня здесь?

— Я не держал тебя здесь, как ты выразилась, — ответил он с легким раздражением. — Я нашел тебя три дня тому назад в Большом Зале.

— В Большое Зале? Я не понимаю.

Шанд поднял крышку сундука и принялся в нем рыться.

— Нет. Да, Нелисса. Суд. Зеркало. Гонец… — Голос ее замер, воспоминания смешались.

Хлопнула крышка сундука. Шанд извлек оттуда полбуханки черствого хлеба, засохший сыр, пару луковиц, а из треснувшего коричневого горшочка — кусочки маринованных овощей, размякшие и бесцветные. Он положил еду на металлическую тарелку и, мелко нарезав, подал Каране.

— Прости, — сказал он. — Это вряд ли можно есть, но больше мне ничего не удалось достать. Я выбрал плохое время, чтобы приехать в Туркад. Ешь понемножку, иначе тебе станет плохо. Твой желудок отвык от еды.

Он развел огонь в камине, и через минуту доски весело затрещали в огне, комнату заполнил запах смолы.

— Как же я сюда попала?

— Я пошел в Большой Зал — сам не знаю почему, нашел там тебя, чуть живую, и принес сюда.

Карана посмотрела на тарелку и выбрала кусочек маринованного корешка.

— А что произошло с другими людьми на Тайном Совете? — спросила она, жуя кислый волокнистый корешок.

— Мне об этом ничего не известно, да и сейчас что-либо довольно трудно выяснить. У Иггура в руках почти весь Туркад, и скоро он захватит весь город. Мендарк все еще обороняется в крепости, но скоро и она падет.

Эти имена ничего для нее не значили: она снова их забыла.

— А как насчет… Магреты?

— Мне она незнакома. Возможно, она — одна из неопознанных мертвецов.

Карана покачала головой, которая еще болела.

— Нет, я бы непременно знала об этом. — Она тут же пожалела, что сказала это. Шанд мог понять, что она чувствительница, и продать тому, кто больше заплатит за ее дар. Ведь идет война, и цена на чувствительников высока.

— Значит, ей удалось бежать.

— Да, наверное. — Она заколебалась. — Ты разузнал что-нибудь о Лиане?

— Я говорил с одним человеком, который убирал трупы из Большого Зала. — Шанд помешал в камине.

— Почему ты возишься со мной, Шанд? Я все время спрашиваю, но ты не отвечаешь. Куда ты меня принес?