Башня Ласточки

Геральт услышал скрипящие выкрики и приказы, узнал разбойника Соловья с перевязанной харей. Какое-то мгновение видел и полуэльфа Ширру, прячущегося за спины нильфгаардцев в черных плащах.

Неожиданно взревели рога, да так, что листья посыпались с дубов. Загудели копыта боевых коней, заблестели латы и мечи атакующего рыцарства. Бандиты с криками разбежались в разные стороны.

— Клянусь честью! — рявкнул Шахматный Рыцарь, подгоняя коня. — Это мои друзья! Нас опередили! Вперед, чтобы и нам немного хвалы досталось! Бей-убивай!

Пустив Буцефала в галоп, Шахматный Рыцарь налетел на разбегающихся бандитов первым, мгновенно зарубил двоих, остальных разогнал не хуже, чем ястреб воробьев. Двое свернули в сторону подбежавшего Геральта, ведьмак тут же расправился с ними.

А третий выстрелил в него из «Гавриила». Миниатюрные самострелы изобрел и запатентовал некий Гавриил, ремесленник из Вердэна. Рекламировал он их словами: «Защити себя сам. Вокруг тебя махровым цветом цветут бандитизм и насилие. Закон бессилен и неповоротлив. Защити себя сам! Не выходи из дома без карманного самострела марки „Гавриил“. Гавриил — твой защитник. Гавриил защитит тебя и твоих близких».

Распродавались мини-самострелы в рекордных количествах. Вскоре исключительно удобными при нападении «Гавриилами» вооружились все бандиты.

Геральт был ведьмаком, умел уклоняться от стрелы. Но он забыл о больном колене, вольт запоздал на дюйм, листовидный наконечник разорвал ему ухо. Боль ослепила, но всего лишь на мгновение. Бандит не успел натянуть тетиву и «защитить себя сам». Разъяренный Геральт рубанул его по рукам, а потом выпустил из него кишки широким ударом сигилля.

Он даже не успел стереть кровь с уха и шеи, когда на него налетел маленький и шустрый как ласка типус с неестественно пылающим взором, вооруженный кривой зерриканской саблей, которую он крутил с поразительной ловкостью. Он уже парировал два удара Геральта. Отменная сталь клинков звенела, рассыпая искры.

Ласкотипус был быстр и внимателен — моментально заметил, что ведьмак прихрамывает, и тут же начал обходить его и нападать с удобной для себя стороны. Да, он был невероятно быстр, острие саберры прямо-таки выло при взмахах, выполняемых очень опасными перекрестными движениями. Геральту все труднее было уходить от ударов. И он все сильнее припадал на больную ногу, вынужденный опираться на нее.

Неожиданно Ласка пригнулся, прыгнул, проделал ловкий финт и ударил с размаху. От уха. Геральт парировал наискось и отбил. Бандит ловко вывернулся и уже шел согнувшись, чтобы ударить снизу, очень опасно, но тут вдруг выпучил глаза, могуче чихнул и пустил сопли, на мгновение ослабив защиту. Ведьмак молниеносно секанул его по шее. Острие дошло до позвонков.

— Ну и пусть кто-нибудь скажет, — тяжело вздохнул он, глядя на дергающийся труп, — что пользоваться фисштехом не вредно.

Налетевший на него с поднятой палицей бандит споткнулся и рухнул носом в грязь. Из затылка у него торчала стрела.

— Я иду, ведьм! — крикнула Мильва. — Иду! Держись!

Геральт обернулся, но рубить уже было некого. Мильва застрелила единственного оставшегося рядом бандита. Остальные сбежали в лес, преследуемые разномастным рыцарством. Нескольких гонял на Буцефале Рыцарь Шахматной Доски. Видимо, догнал, потому что было слышно, как зверски он сквернословит в лесу.

Один из черных нильфгаардцев, не до конца убитый, вдруг вскочил и кинулся бежать. Мильва мгновенно подняла и натянула лук, завыли перья, нильфгаардец ткнулся лицом в опавшую листву. Между лопаток торчала стрела.

Лучница тяжело вздохнула.

— Повесят.

— Чего ради?

— Нильфгаардец же. А здесь Нильфгаард. И я уж второй месяц как стреляю в основном в имперских.

— Туссент здесь, а не Нильфгаард. — Геральт пощупал голову, отнял руку. Вся в крови.

— Черт! Глянь-ка, Мильва, что там такое?

Лучница глянула внимательно и критически, потом сказала:

— Просто тебе ухо оторвало. Ничего страшного.

— Тебе легко говорить. Я, понимаешь ли, любил это ухо. Помоги чем-нибудь обмотать, а то кровь за ворот течет. Где Лютик и Ангулема?

— В халупе, с пилигримами… А, зараза…

Затопали копыта, из тумана галопом вынеслись три наездника на боевых конях. Развевались плащи, трепыхались флажки на пиках. Еще не умолк их боевой клич, а Геральт уже ухватил Мильву за руку и затащил под телегу. Не следует шутить с теми, кто нападает, вооруженный четырнадцатифутовыми копьями, позволяющими эффективно поражать противника в десяти футах перед головой коня.

— Вылазь! — Кони рыцарей рыли подковами землю рядом с телегой. — Бросай оружие и вылезай!

— Повесят! — буркнула Мильва. И вполне могла быть права.

— Эй, голодранцы! — звонко рыкнул один из рыцарей, у которого на щите была нарисована черная бычья голова на серебряном поле. — Эй, шелупонь, повесим, слово чести!

— Слово чести, — подхватил юношеским голосом другой, вооруженный одноцветным голубым щитом. — На месте иссечем!

— Эге-гей! Хватит! Стоять!

Из тумана возник на Буцефале Рыцарь Шахматной Доски. Ему наконец-то удалось поднять искореженное забрало шлема, из-за которого теперь торчали буйные светлые усы.