Башня Королевской Дочери

Тряхнув головой и поморгав, чтобы прогнать головокружение, Маррон огляделся и увидел, что учения уже кончились. Остальные — схватки закончились давным-давно, братья и рыцари стояли вдоль стен и глядели на Маррона и сьера Антона, переводя глаза с одного на другого.

Маррон чуть пошатнулся, и к нему подбежал Олдо. Подперев друга мощным плечом и обхватив рукой, он бессвязно зашептал:

— Ты молодец, это было здорово, если бы у тебя был настоящий меч, ты бы ему показал, а он что, убить тебя хотел?.. — А Маррон просто стоял, тряс головой и смотрел на капающую с пальцев кровь, пока не подошёл фра Пиет. Исповедник объяснил им, где взять бинты, воду и новую одежду. Он даже кивнул Маррону и коротко поздравил с тем, что он замечательно дрался и не посрамил отряд. Однако сейчас Маррон слышал только прощальные слова сьера Антона, заглушавшие все остальные звуки: «Потом возвращайся, ладно?»

Не просьба и даже не приглашение, скорее уж команда, и Маррон не мог понять почему, но ему хотелось подчиниться. Он так и сделает. Если ему будет позволено.

Первое головокружение прошло, и Маррон, послушавшись Олдо, накрыл рану пропитанным кровью рукавом, прижав его изо всех сил, чтобы остановить кровотечение. Он уже мог идти более или менее ровно, однако Олдо все равно отправился с ним, хотя никто ему этого не разрешал. «Сделать то, чего тебе не приказывали, есть ослушание». Маррон и Олдо шли по двору, ежесекундно ожидая, что фра Пиет сейчас прикажет Олдо вернуться.

Однако окрика не последовало. Оборачиваться, чтобы узнать, заметил ли их фра Пиет, они не стали — может, и к лучшему. Безмолвное позволение либо дано, либо нет, и если нет, Олдо об этом наверняка узнает. Сомнение иногда бывает куда более удобным товарищем, нежели уверенность.

Дважды спросив дорогу, они нашли лазарет. Брат лекарь прижёг рану такой едкой и вонючей мазью, что Маррон даже вскрикнул, хотя само ранение перенёс без звука. Лекарь перевязал руку длинной полотняной лентой и пообещал, что на месте раны будет шрам шириной не больше мизинца и длиной не более двух. Из лазарета в ризницу — Маррон ожидал, что ему прикажут самому отстирать и зашить рясу, как было бы в аббатстве, однако ему без единого замечания выдали новую, — оттуда обратно во двор. Даже если бы сьер Антон и не приказал Маррону вернуться, они не знали бы, куда ещё идти.

Шестеро рыцарей-искупителей сражались между собой; фра Пиет с отрядом ушли, и магистра Рикарда тоже уже не было.

Явно ожидавший возвращения Маррона, сьер Антон вскоре заметил его появление. Он сделал шаг прочь от противника, поднял левую руку и опустил меч. Его напарник кивнул и встал в сторонке, а сьер Антон подошёл к братьям.

— Твой отряд ушёл в оружейную, — коротко сказал он Олдо, — и тебе следует идти туда же. Вон туда, — показал он дорогу, жестом, предупреждавшим любые возражения. — А ты, — это уже относилось к Маррону, — стань вот там и смотри. Да не бойся ты, я отпросил тебя у твоего исповедника по меньшей мере на час. Следи за мной.

Он вернулся к напарнику. Олдо неуверенно взглянул на Маррона и пошёл, почти побежал в указанном направлении.

«А как же я? — подумал Маррон, нервно поглядев на высоко стоявшее солнце. — Что мне делать, когда колокол призовёт всех на молитву, — идти в молельню вместе с рыцарями?» Он не мог представить себе такого, но не мог и остаться за дверью. Долг прежде всего — а провести в молитве четыре Великих Часа было для каждого брата долгом, стоящим выше любого другого.

Но Брат Шептун пока молчал, а здесь от Маррона тоже требовалось послушание; если и не послушание брата рыцарю согласно Уставу — он не знал или не мог вспомнить, требуется ли оно, — то послушание простолюдина дворянину, а к этому Маррон был привычен всю свою жизнь. Маррон стоял там, где ему было сказано, и смотрел на фехтующего сьера Антона.

Теперь он понял, почему рыцари надевают кольчуги даже на учения; понял до конца и то, почему так долго продержался в своей первой схватке. Пока сьером Антоном не овладела ярость, он всё время помнил об остроте своего оружия и о том, что на Марроне нет доспеха, и каждое движение рассчитывал осторожно. В схватке же рыцарей с рыцарями, одинаково обученными и вооружёнными, одетыми в одинаковые кольчуги, таких предосторожностей никто не предпринимал. Маррон не то что пяти минут, и одной бы не выстоял бы против такой умелой атаки, а любой из ударов, высекавших искры из кольчуг, просто рассёк бы его пополам.

Все шестеро рыцарей были прекрасно обучены; пожалуй, таких мастеров Маррону видеть ещё не приходилось. Ему показалось, что сьер Антон бьётся лучше всех. Его меч с обманчивой лёгкостью плясал в воздухе, поддразнивал и подманивал противников, а потом бил наверняка. Учебные бои длились всего по нескольку минут, рыцари часто меняли партнёров, иногда сражаясь вдвоём против одного, но и в таких случаях сьер Антон чаще побеждал, чем оказывался побеждённым.