Башня Королевской Дочери

— По-моему, всё идёт как надо, — добавила она чудовищных размеров ложь, ведь в мечтах Джулианна была уже далеко отсюда и шла туда, куда её послали. Кроме того, её жених был явно обижен на неё и вёл себя с нею весьма сухо, что причиняло Джулианне боль. И всё же, всё же, если уж ей предстоит выйти замуж — а это подтвердил даже джинн, он ведь прямо приказал ей, — она вышла бы только за этого человека и ни за кого больше. Да, будь все в её власти, она выбрала бы другое время, место и условия проведения церемонии — и всё же какая-то беспечная часть её души радовалась происходящему.

Между Блезом и носильщиками явно существовал какой-то заговор. Носильщики дрожали, таращили глаза и вообще старались выглядеть как можно жальче, в то время как сержант упорно ехал рядом с паланкином, словно оберегая его от напастей, которые пришлись бы не по зубам элессинским солдатам.

Дорога вела сквозь деревню, мимо хижины, в которой девушки ночевали. «Куклы? — вспомнила Джулианна, — Элизанда все поняла, надо спросить у неё, но не сейчас». Внезапно Блез заставил своего коня почти прижаться к паланкину и заглянул в окошко. Джулианна так ничего и не разглядела бы, но конь вдруг попятился, захрипел, задрожал, носильщики тоже дрогнули и на миг сбили шаг.

Сквозь окошко в занавесках — её глазок в жестокий мир — Джулианна разглядела что-то, приколотое к входу в хижину. Вначале она решила, что это кукла человеческого роста, но потом фигура зашевелилась, и девушка поняла, что это человек.

Паланкин покачнулся — это вздрогнули носильщики, вздрогнули и отпрянули от тёмной фигуры с кляпом во рту и невыносимо блестящими, как у птицы, глазами, в которых застыло обвинение.

Джулианна не смогла сдержать испуганного вздоха, и Элизанда тотчас же с любопытством сунулась к окну.

— Что там, что?.. А, понятно. Тебе что, нехорошо?

Джулианна несколько раз сглотнула и только после этого смогла ответить.

— Нет, ничего. Но зачем они… почему он?..

Муки этого человека были как-то связаны с побегом девушек, не то его не стали бы распинать на пороге их временного пристанища; и, разумеется, случайностью это быть не могло.

«Жизнь верного человека», — сказал тогда барон. Наверное, именно этот несчастный обнаружил в хижине кукол.

— Что это за двойники такие? — спросила Джулианна. — Барон что-то говорил о куклах, но мы ничего подобного не оставляли.

— Я думаю, когда поднялся шум, в хижине укрылись Радель и Редмонд. Они знали, что мы ушли, и поняли, что кто-нибудь непременно проверит, все ли у нас в порядке. Видишь ли, мы умеем делать нечто вроде марионеток, которые могут стоять, двигаться и даже немного разговаривать. Это помогает дурачить людей.

— Что, сурайонская магия вся такая лживая? — спросила Джулианна, все ещё видевшая внутренним взором результаты использования этих «марионеток».

— Не вся. И распяла этого человека не магия. Это дело рук твоего муженька, — в свою очередь подколола её, защищаясь, Элизанда.

— Это не он. — Ох, только бы не он! — Это его дядя.

— Какая разница? Искупители мучили моего друга, а элессины казнили своего же. Теперь тебе понятно, почему мы скрыли свою землю от соседей, зачем мы лжём, изворачиваемся, прячемся и при нужде даже убиваем ради того, чтобы остаться независимыми и не пустить к себе чужаков?

— Понятно, Элизанда, — устало ответила Джулианна; силы покинули её, и ей хотелось одного — оказаться в Марассоне, хотелось не в первый и, уж конечно, не в последний раз. — Все понятно. А когда я стану элессинкой, ты начнёшь лгать и мне?

— Да уж, наверное. — Но при этих словах Элизанда обняла подругу и не разжимала объятий, пока паланкин покачивался на плечах носильщиков. Элизанда лгала, и это признание во лжи было самым радостным событием за весь ужасный и тяжёлый день.

Джулианна задремала и проснулась на плече у Элизанды. Тело затекло и заныло, когда она попыталась сесть прямо. Странным образом ноги оказались выше головы, и Джулианна упала бы, но подруга поддержала её.

— Где мы?

— Поднимаемся. Не смотри. — Элизанда удержала её, не давая выглянуть в окно.

— К замку?

— Да.

«Конечно, к замку, куда же ещё?» — подумала Джулианна. Мысли застыли — сказывался не столько сон, сколько потеря надежды и появившаяся откуда-то тяжесть на душе. Оставалось задать единственный вопрос, но ответ был уже очевиден.

— Джинн, значит, не появлялся?

— Нет, дорогая, джинна не было. А ты надеялась?

— Не то чтобы надеялась, но он мог бы помочь…

— Я же тебе говорила, джинны не вмешиваются в людские дела. Их это не интересует.

— Но он же уже вмешивался, он спас мне жизнь по меньшей мере дважды. И он велел нам отправляться к шарайцам — это ведь тоже вмешательство. Но нам помешали, и я всё ещё в долгу перед ним, значит, я обязана бежать, но я же не могу…

— Я знаю, но ничего не понимаю, так же как и ты. Но он сказал, что ты должна выйти замуж. Барон сказал то же самое. Может, сначала должна быть свадьба…