Джерри расхохотался, а Криста улыбнулась мне. И вдруг меня охватило неудержимое желание выиграть этот спор. Вино придало моим мыслям легкость и ясность, и все казалось таким логичным. Несомненно, я был прав и видел в этом возможность показать Крис, что за деревня этот Джерри.
Я наклонился к нему.
— Если бы вы, джемисонцы, хоть раз хорошо поискали, то могли бы найти разумную расу, — настаивал я. — Хоть я на континенте всего месяц, уже многое обнаружил. Вы и представления не имеете о красоте земли, которую так беззаботно хотите уничтожить. Здесь уникальная экологическая система, отличная от островов, — множество видов, до сих пор еще не открытых. Но что вы об этом знаете? Что знает об этом хоть один из вас?
Джерри кивнул.
— Так покажи все мне, — Он неожиданно встал. — Я готов учиться, Боуэн. Почему бы тебе не взять нас с собой и не показать чудеса континента?
Я думаю, Джерри тоже пытался что-то доказать. Вероятно, ему не приходило в голову, что я приму его предложение, но именно это я и сделал. На дворе было уже темно, и мы разговаривали при свете фонарей. Над нашими головами сквозь отверстия в крыше светили звезды. В это время в лесу, странном и прекрасном, кипела жизнь, и я вдруг захотел пойти туда с луком в руке, чтобы оказаться в мире, где был хозяином и другом, а Джерри — просто неопытным туристом.
— Что скажешь, Криста? — спросил я.
Она, казалось, заинтересовалась.
— Звучит заманчиво, конечно, если это безопасно.
— Будет, — заверил я. — Я возьму лук.
Мы оба встали, и Криста выглядела довольной. Я вспомнил времена, когда мы вдвоем пробирались через бальдурианские пустоши, и вдруг почувствовал себя очень счастливым, обретя уверенность, что все пойдет как по маслу. Джерри был просто частью плохого сна. Невозможно, чтобы она его любила.
Для начала я нашел отрезвляющие таблетки. Они были необходимы, так как я чувствовал себя не настолько хорошо, чтобы идти в лес. Голова кружилась от выпитого вина. Мы с Кристой сразу проглотили по штуке, и секундой позже опьянение стало проходить. Джерри, однако, отказался от таблетки.
— Я выпил не так уж много, — уперся он. — Мне это не нужно.
Я пожал плечами, думая, что все идет хорошо. Если Джерри начнет шарахаться по лесу, это наверняка отвратит от него Крис.
— Как хочешь, — сказал я.
Ни у кого из них не было подходящей одежды для путешествия однако я надеялся, что это не причинит неприятностей, поскольку не собирался вести в лес слишком далеко. «Это будет короткая экскурсия, — подумал я. — Мы пойдем по моей тропе, я покажу им ту кучу черной пыли и расщелину пауков, возможно, подстрелю для них паука сновидений. Ничего особенного, только туда и обратно».
Надев темный комбинезон и тяжелые полевые ботинки и повесив через плечо колчан, я подал Крис фонарь и взял в руки лук.
— Он действительно тебе нужен? — с сарказмом спросил Джерри.
— Для защиты, — ответил я.
— Это не может быть настолько опасным.
«И не является, если знаешь, что делаешь», — подумал я, но не сказал.
— Почему тогда вы, джемисонцы, остаетесь на своих островах?
Джерри улыбнулся:
— Я бы предпочел положиться на лазер.
— А я развиваю в себе желание совершить самоубийство. Кроме того, лук дает животному некоторый шанс.
Крис, мысленно вернувшись к нашим общим воспоминаниям, улыбнулась мне.
— Джонни охотится только на хищников, — объяснила она Джерри. Я поклонился.
Белка согласилась последить за моей крепостью. Я был спокоен и уверен в своих силах. Повесив на пояс нож, я повел свою бывшую жену и ее любовника в глубь лесов планеты Джемисона.
Мы шли гуськом на небольшом расстоянии: я впереди с луком, за мной Крис, а последним Джерри. Уже в самом начале Крис включила фонарь, освещая им дорогу, когда мы продирались сквозь заросли шипострела, стоявшие стеной над берегом моря.
Деревья эти, высокие и прямые, с серой неровной корой, поднимались на удивительную высоту, прежде чем выпускали ветви. Они росли вплотную друг к другу, затрудняя проход, и не раз казалось, что непроходимая стена загораживает нам дорогу. Однако Крис всегда находила ее.
Примерно через десять минут после входа в лес вид резко изменился. Земля и сам воздух стали более сухими, ветер холодным, но без привкуса соли, поскольку жадные до воды шипострелы высасывали большую часть влаги из воздуха. Деревья росли теперь реже и не такими высокими, а промежутки между ними стали большими и их легче было найти. Появились и другие виды: карликовые гоблинцы, раскидистые псевдодубы, полные прелести эбеногневки, чьи красные жилы пульсировали в темном лесу, когда их касался луч света из фонаря Крис.
И голубые мхи.
Поначалу их было немного: тут толстая паутина, свисающая с гоблинца, там небольшое пятно на земле, часто коварно вползающее на ствол эбеногневки или одинокого сохнущего шипострела. Потом все больше: толстые ковры под ногами, мягкие навесы, свисающие с ветвей и покачивающиеся на ветру. Криста освещала пространство вокруг нас фонарем, находя все более толстые и красивые гроздья голубых растений, а на границе темноты я начал замечать их свечение.
— Хватит, — сказал я, и Крис погасила фонарь.