Башня из черного дерева

- Говорит, что да. Но ведь она все еще здесь, верно? Вбила себе в голову, что он ей вроде отца, что ли. - Уродка снова посмотрела Дэвиду в глаза. - А ведь она потрясающая девка, Дэвид. Честное слово, вы даже не представляете. Мои мама и папа - свидетели Иеговы41. Совсем с ума спятили. Дома у меня черт-те какие дела. Я хочу сказать - у меня и дома-то никакого нет. Если бы не Ди, я бы пропала. Уже в прошлом году. Счастье, что могла хоть ей писать. - Дэвид хотел сказать что-то, но она перебила его: - И такая непоследовательная. - Уродка обвела рукой помещение. - Даже вот это все - для нее причина не выходить за него замуж. Сумасшедшая. Так испортить себе жизнь и ничем не попользоваться.

- Никого из людей своего возраста она здесь не встретит.

- В том-то и дело. - Она полулегла на локте, глядя на Дэвида через стол. Они беседовали, все так же понизив голос. - А если и встретит, то не обратит внимания. На прошлой неделе, например, мы поехали в Ренн за покупками. Пристали к нам двое парней-французов. В кафе. Студенты. Ну, разговор там, шутки. Неплохие оказались ребята. Трепались с ними вовсю. Ди сказала им, что мы на каникулы сюда приехали, остановились у ее родственников. - Уродка скривила лицо. - А они взяли да потом и приехали к нам сюда. - Она пропустила волосы сквозь пальцы. - Невероятно. Вы не поверите. Ди вдруг повела себя как офицер службы безопасности. Как она отбрила этих ребят! И - прямо домой, раздеваться, потому что Генри, видите ли, одиноко и хочется поиграть. Я хочу сказать - в определенном смысле. Вы знаете - в каком. Не в физическом. Этим он заниматься уже не может, просто… знаете, Дэвид, секс, честное слово, все это я видела. И гораздо хуже. Но Ди - другое дело. В Лидсе она обожглась. Сильно. Потому ей не надо быть со мной. Она считает: либо так, как с Генри, либо - как жила я. Она понятия не имеет, как на самом-то деле должно быть. Какая это может быть жизнь.

- А вы не…

Но он не успел спросить, намерена ли она уехать отсюда одна. Сверху донесся звук закрывающейся двери. Уродка выпрямилась на своем стуле, а Дэвид обернулся, глядя на слабо освещенную лестницу, по которой спускалась та, о ком только что шел разговор. Мышь помахала им - озерцу света, в котором они сидели, и, сойдя вниз, пошла к ним - стройная, спокойная, сдержанная, живое опровержение того, что сказала о ней подруга. Она снова села напротив Дэвида и облегченно вздохнула.

- Сегодня он вел себя хорошо.

- Как вы и предсказывали.

Она скрестила два пальца руки. Чтобы не сглазить.

- И о чем это мы беседовали?

- О тебе.

Дэвид добавил:

- И о том, покажете ли вы мне ваши работы.

Она опустила глаза.

- Не так уж много показывать.

- Ну, что есть.

- В большинстве это - рисунки. Живописью я почти не занималась.

Уродка встала.

- Я сама покажу. Если хочешь, оставайся здесь.

Девушки переглянулись. В глазах одной светился вызов, в глазах другой - боязнь. Чувствовалось, что они уже спорили на эту тему. Наконец, та, что боялась, улыбнулась и встала.

Дэвид поднялся следом за ними наверх и, миновав дверь своей комнаты, прошел по коридору в восточный конец дома. Там была еще одна большая комната. Хотя в ней тоже стояла кровать, ее убранство скорее напоминало гостиную. Или комнату студентки, если бы на стенах висели не оригинальные, отлично выполненные работы, а ремесленные поделки или репродукции. Уродка подошла к стоявшему в углу проигрывателю и стала перебирать пластинки. Мышь сказала:

- Идите сюда.

Он подошел к длинному рабочему столу, флаконы с тушью, акварельные краски, наклонная чертежная доска с неоконченным рисунком. Безукоризненный порядок, полная противоположность тому, что он видел в мастерской старика… Такой же порядок Дэвид любил поддерживать на собственном домашнем "верстаке". Мышь сняла с полки папку и положила перед собой.

- К концу пребывания в Лидсе я целиком отдалась абстрактному искусству. С тем и в Королевский колледж поступила. А то, что вы сейчас видите, - это, в сущности, возврат к прошлому. - Она робко улыбнулась. - Чему я, как мне начало казаться, прежде напрасно не уделяла внимания.

С точки зрения техники исполнения рисунок производил хорошее впечатление, но ему, пожалуй, недоставало индивидуальности. Приятная сдержанность, которую она проявляла в обращении с людьми, на бумаге превращалась в холодность, в нечто излишне прилежное и voulu42. Удивляло полное отсутствие стремительного полета линии, твердости и силы, характерных для Бресли, - сопоставление это пришло Дэвиду на ум не по памяти, поскольку рисунок, о котором Мышь рассказывала ему днем у пруда (маленький шарж на Уродку в стиле Лотрека), оказался в той же папке. На рисунке лежал отпечаток торопливости и вместе инстинктивного мастерства живой линии. Разумеется, Дэвид делал лестные замечания, задавал стандартные вопросы, угадывал то, что она хотела изобразить, и отмечал наиболее удачные места. Уродка стояла теперь рядом с ним. Он ожидал услышать поп-музыку, но ошибся: это был Шопен, и звук был приглушен - шел лишь фоном.