Башня гоблинов

Через два часа после обеда колдовская братия вновь потянулась в танцевальный зал. Джориан невольно отметил, что почти все участники маскарадного состязания – по крайней мере те, кто не скрывался под маской, – молодежь: ученики и ассистенты. Большинство волшебников и волшебниц постарше предпочли чинно рассесться по лавкам, стоящим вдоль стен.

Еще час ушел на беготню и подготовку парада, а затем на помост взобрался церемониймейстер. На дальней от зрителей стороне помоста заняли свои места у стены девять судей. Председатель Аелло, не расстающийся с жезлом, встал у входа на помост. Церемониймейстер заглянул в список и выкрикнул:

– Господин Тилейнос из Тарксии!

Ученик, нарядившийся демоном из Четвертой реальности, взбежал по ступенькам, медленно прошелся перед судьями, добрался до конца помоста и спустился в зал. Не успел он сделать круг по залу, демонстрируя зрителям свой костюм, как церемониймейстер возвестил:

– Господа Энникс и Форион из Солимбрии!

На помост вскарабкался сверкающий лаком тряпичный дракон, ноги которого изображали два ученика.

– Госпожа Ванора из Гованнии!

Ванора, раскрасневшись от выпитого, но все еще твердо держась на ногах, взошла на помост в обличье русалки. Нарядом ей служила едва прикрывающая колени прозрачная туника из зеленой вуали. В длинные черные волосы были вплетены бумажные водоросли, руки затянуты в зеленые перчатки с перепонками между пальцами, веки, губы и ногти разрисованы в зеленый цвет.

– Доктор Вингальфи из Истхойна!..

Так продолжалось три часа кряду. В конце оказалось, что Ванора заняла третье место. Заиграл оркестр. Джориан протолкался поздравить девушку, которую снова обступили ученики. За ее спиной, сердито зыркая глазками, топтался несчастный Босо.

– Они играют кортольскую фольку, – говорила в этот момент Ванора. – Кто из вас знает, как ее танцевать?

– Я когда-то считался знатоком, – сказал Джориан, подставляя ей локоть. Он вежливо кивнул Босо: – С вашего любезного позволения, сударь…

– Ой, да падет на него новое воплощение! – отмахнулась Ванора, хватая Джориана за руку и вытаскивая в круг. – Шагу ступить не умеет, отродье косолапое.

Кружась и притопывая, они понеслись по залу. Хотя от Ваноры сильно пахло вином, было незаметно, чтобы возлияния как-то отразились на ее танцевальных способностях. Однако зажигательная фолька и теплый, пропитанный благовониями воздух сделали свое дело. Когда музыка смолкла, с Джориана и Ваноры пот лил ручьями. Они отыскали столик с напитками, где Ванора, желая восстановить утраченное пьяное равновесие, залпом осушила большой кубок ледяного вина.

– Милый Джориан, – сказала она, – дура я была чертова, что разорялась тогда в Оттомани насчет этой твоей царевны-змеи. Не мне, пьянчужке с ненасытной дыркой, воротить нос, ежели тебе кому и приспичит игрунчик свой засадить! Да уж такая я проклятая, вечно хорошего парня отважу, а сплю со свиньей вроде Босо.

В продолжение этой тирады взгляд Джориана скользил по ее телу. На Ваноре не было ничего, кроме прозрачной газовой туники, которая позволяла ей соблюсти запрет на полную наготу и в то же время выставить напоказ свои прелести. Джориан попытался было сосредоточиться на мыслях о разлуке с Эстрильдис, но кровь ударила ему в чресла.

– Ни слова больше, – неожиданно севшим голосом проговорил он. – Уж ты-то мне всяко милей, чем она, и сравнивать нечего. Ты бы по крайности не скинула человека с кровати ни за что ни про что!

– А она и впрямь тебя скинула?

– Нет, я чудом удержался. Ну, доложу тебе, и позы у этих мальванок! Слушай, здесь такая толчея, ты не взопрела?

– Ага. Ты еще не был на крыше?

– Нет. Пошли.

Они поднялись на крышу. Только что взошла молодая луна. Прямо над головой сияли звезды, но далеко на юге зарницы то и дело выхватывали из темноты наползающую тучу.

– Теплынь-то какая, и не скажешь, что весна, – сказал Джориан, обвивая рукой девичью талию.

– Да уж не холодно. Не пора ли покликать дождичек? – Ванора медленно обернулась к нему и запрокинула лицо. – Что ты там говорил о мальванских позах?

Немного позже они крадучись пробирались по коридору к комнате номер двадцать три. У Джориана бухало в висках.

– Старого Карадура весь вечер не видать, – топнул он. – Ежели он у нас в комнате, попробуем толкнуться в твою. Ежели нет, запремся изнутри.

– Я знаю, где сложены тюфяки для припоздавших гостей, – шепнула Ванора. – Тюфяк можно затащить на крышу.

– Там видно будет.

Джориан приналег на дверь своего номера: так и есть, заперта. Он вставил в скважину полученный утром ключ, неслышно отомкнул замок, приоткрыл щелочку и весь обратился в слух.

– Зачем… – начала было Ванора.

Джориан легонько прикрыл ей рот ладонью. Выражение неутоленной похоти на его лице сменилось охотничьим азартом.

Он еще немного приоткрыл дверь и бесшумно скользнул внутрь.

Гостиная тонула во мраке, но в спальне теплилась свечка. Дверь между комнатами была полуотворена, и гостиную прорезала узкая полоска света. Из спальни доносились голоса; между обрывками разговора слышалось характерное потрескивание – кто-то разворачивал старый пергамент.