Башня аттракционов

Она решительно перетащила Лизу в свою очередь, вызвав ропот и волнение среди очередников позади себя.

– Есть замечательный способ излечиться от гепатита, – вещала дама. – Берёте шесть вшей («Обязательно шесть?» – «Непременно шесть!»). Лепите из хлебного мякиша шарик, тщательно закатываете туда насекомых – и глотаете эту пилюлю.

– Но где взять вшей? – недоумевала Лиза.

– Где взять вшей! – дама всё более поражалась Лизиной наивности. – Нынче школьные младшие классы буквально кишат вшами… А это что? – она переключилась на бутылку с минералкой. – Вот эту подделку вы собираетесь пить? В лучшем случае – это вода из-под крана, обильно сдобренная поваренной солью и пищевой содой.

– Да, но в рекламе…

– В рекламе? Вы сказали: в рекламе?! Хорошо заплатите им – и они разрекламируют цианистый калий как диетпитание! Народная медицина – вот наше всё!

Из муравейника супермаркета они выбрались вместе.

– К слову, милая, вам нужно обратить внимание на желудок и печень. У вас плохой цвет лица. Это гастрит, повышенная кислотность – поверьте язвеннице со стажем. Полстаканчика картофельного сока утром и вечером – и вы почувствует себя значительно лучше. Далее: сырой свёкольный сок выдерживаем в холодильнике – прекрасно очищает кровь. А для осветления личика хорош лимон: несколько капель на чайную ложечку кипячёной…

До перекрёстка она не отпускала больно сжимаемого Лизиного локтя.

– Так откуда вы, говорите, приехали? Боже, это город детства моей мамы! Столько хочется всего порасспросить. Жду вас в гости. Непременно, непременно, не вздумайте отказываться. Прямо сейчас свободны? Прошу, прошу!

Двухкомнатная квартира Нимфы Николаевны напоминала жилище холостого опрятного мужчины. Отсутствовали уютные старушечьи атрибуты: узелки с тряпками, колючие клубки с торчащими спицами, тюлевые накидушки, колючая мясистая поросль алоэ на подоконнике.

Влажно, масляно поблескивали крашеные полы. В спальне старинная дамская железная коечка была заправлена по-армейски в ниточку. В центре комнаты абажур свисал над безжизненно пустым столом.

В первую очередь Нимфа Николаевна предложила гостье помыть руки. В ванной, совмещённой с туалетом, на гвоздике висела голубенькая детская сумочка. В сумочке – аккуратно нарезанные четвертушки писчей бумаги.

– В любой туалетной бумаге – тяжёлые металлы. Это переработанные газеты, – объясняла хозяйка. – Гарантирован, пардон, рак прямой кишки. Я в своё время натаскала бумагу из учреждения, где трудилась секретарём-машинисткой. Хватит на всю жизнь. Режу, хорошенько мну. Она становится совершенно мягкая и нежная…

Потом они пили обжигающий невкусный чай с засахаренным вареньем в пустынной кухне. Нимфа Николаевна рассказывала, что совсем недавно здесь на подоконнике в трёхлитровой банке жил почтенный чайный гриб. Она звала его Капа – в честь покойной мамы. Поила сладким чаем, зимой переставляла ближе к батарее, каждый месяц очищала от плёнок и бережно купала в тёпленькой водичке, как младенца.

Но однажды Капу продуло под форточкой, и она захворала. Нимфа Николаевна поместила гриб в термос с широким горлом, окутала пуховой шалью и повезла в ветлечебницу, где была жестоко осмеяна сотрудниками. Но потом над ней сжалились и дали адрес какой-то научной лаборатории, занимающейся простейшими. Там её успокоили: ничего страшного, но кое-какие витамины её любимице не повредят.

Дома Нимфа Николаевна водворила Капу в родной стеклянный дом, в знакомую чайную стихию…Но студенистый блинчатый бахромчатый ком так никогда и не всплыл со дна: он умер. От перенесённого стресса, от инфаркта или инсульта, утверждала Нимфа Николаевна. Никто бы её не переубедил, что у Капы не было сердца и мозга. Рассказывайте кому-нибудь другому.

Рыхлый, огурцом, нос у неё покраснел. Мутные, навыкате, глаза увлажнились. Она промокнула их мужским носовым платком.

Показания Анны Феоктистовны Л., почтальонки.

«Я разношу пенсию. С полгода назад, провожая меня до дверей, Нимфа Николаевна приоткрыла кладовку и показала сложенную раскладушку и чемодан на колёсиках.

«А вы знаете, – говорит, – ведь я уже живу не одна. Прописала девушку из родных мест, землячку. Обещает ходить за мной. Долго хлопотали о договоре ренты, доставали справки… Нотариус – на дыбы, кое-как задобрили.

До сих пор думаю, не опрометчиво ли я поступила? Я больной человек. Всякое может случиться, стакан воды некому будет подать, – и улыбнулась так жалко. – Боюсь чёрных риэлторов, медсестёр-убийц, нотариусов, как их… которые в доле. Такие ужасы-ужасы по телевизору показывают. А тут всё-таки свой человек, почти родня, скромная, не испорченная девушка. Сирота, у неё мама недавно умерла… Опять же, случись что со мной, жилплощадь отойдёт управе. Так не всё ли равно?»

Ну, раз такой коленкор, – продолжала почтальонка, – я отложила сумку, села расспрашивать, что за девушка. Нимфа Николаевна мнётся:

«Лиза эта, – говорит, – вначале была сама покладистость, приветливость… То есть я не хочу наговаривать… Она дисциплинированна, чистоплотна, беспрекословна, выполняет все пункты договора по уходу. Магазины, аптеки, стирка, уборка. Но…