Башня

— Одна лестница накрылась, губернатор, — сказал Браун. — Вторая, возможно, выдержит, но возможно, и нет. Мои люди не питают иллюзий, но еще пытаются пробиться к вам.

— И что тогда? — спросил губернатор.

Пауза.

— Вам придется открыть двери с вашей стороны.

— И что?

Новая заминка, потом ответ:

— Не знаю, что вам посоветовать, губернатор.

— Ладно, — сказал губернатор, — давайте разберемся, как обстоят дела. Одна лестница уже исключается. Если есть надежда, — я хочу слышать ваше мнение, и ничего больше, — есть ли надежда, что все противопожарные двери на другой стороне выдержат, пока мы спустимся вниз — пока хоть кто-нибудь из нас спустится вниз?

В голосе Брауна слышалась боль:

— По-моему, почти никакой. Есть еще две возможности, и они мне кажутся получше. Возможно, Вильсону, Гиддингсу и тому инженеру-электрику удастся запустить лифт. — Он замолчал. — А вторая возможность — что нам удастся справиться с пожаром раньше, чем… — Он запнулся. — Что нам удастся с ним справиться.

Лицо губернатора было непроницаемо. Тяжелым невидящим взглядом он уперся в противоположную стену.

— Значит, оставшись здесь, мы получаем больше шансов?

— Я… я бы сказал, да. — Браун замялся. — Есть еще одна возможность, но это просто дикая идея Вильсона. Если бы Береговой охране удалось перебросить к вам трос с северной башни Торгового центра, то по нему можно было бы пустить спасательный пояс… — Голос, в котором явно звучал скептицизм, умолк.

— Мы готовы на все, — сказал губернатор. Он задумался. — Отзовите своих людей с лестниц.

Браун не отвечал.

— Вы слышали? — спросил губернатор.

— Может быть, — не спеша заговорил Браун, — пусть они лучше продолжают подниматься к вам, губернатор. На всякий случай. То, о чем я говорил, это только мои догадки.

— Отзовите их, — повторил губернатор. — Нет смысла жертвовать ими ради бесполезного дела.

Брауну пришло в голову, что то же самое он слышал от командира пожарной части. Он устало и машинально кивнул в знак согласия.

— Да, губернатор. Но двое из них вернуться уже не могут. Под ними путь перекрыт огнем.

— Мы впустим их внутрь, — сказал губернатор. — Дадим им выпить и чуть подкрепиться. Это чертовски мало, но ничем больше помочь им не сможем. — И уже другим тоном продолжал: — Ладно, Браун. Спасибо за информацию. — Повесил трубку. Когда обернулся к Бет, на лице его было прежнее выражение. — Вы меня о чем-то спросили?

— Беру вопрос обратно.

— Нет, — губернатор покачал головой. — Вы заслужили ответ. — Он задумался, а потом сказал: — Не знаю, есть ли у нас шанс, но, честно говоря, сомневаюсь. Ну вот, слово и сказано. И мне это неприятно по многим причинам.

Она тихо ответила:

— Я знаю, Бент.

— Откуда вы знаете мои причины?

Ее улыбка была почти незаметной, это была та самая древнейшая, все понимающая, загадочная женская улыбка.

— Просто знаю.

Губернатор уставился на нее, потом тихонько кивнул.

— Может быть.

Широким жестом он обвел не только офис, но и все здание.

— Меня привело сюда тщеславие, а за него всегда приходится платить. Я люблю аплодисменты. Всегда их любил. Мне нужно было идти в актеры. — Он неожиданно улыбнулся. — Но, к счастью, я здесь. У всех на виду. — Его улыбка стала еще шире. — Мне то, что я вижу, нравится. — Губернатор умолк на несколько секунд. — С кем-то вроде вас, — вдруг сказал он, — я, может быть, дотянул бы и до Белого дома. — Он снова помолчал. — Я смог бы все. — Он выпрямился. — Но, как бы то ни было, я здесь, и, как я уже сказал, за тщеславие человек всегда должен платить. Это закон природы. — Он медленно покачал головой.

— Мне можно с вами? — Она, все еще улыбаясь, встала.

Они вместе вышли в банкетный зал, остановились в дверях и осмотрелись. Там все было как прежде: люди собирались в кучки, расхаживали взад и вперед, официанты разносили подносы с напитками и закусками, были слышны разговоры, тут и там даже смех, который, правда, был слишком громким и нервным. Но была заметна и разница.

«Это вроде сцены бала в театре, — подумала Бет, — в опере или даже в балете, такое живое, но явно неправдоподобное скопление людей, которое занимает внимание зрителей, пока из-за кулис не выйдут главные герои».

Ей стало интересно, такое ли впечатление у губернатора, и по его улыбке поняла, что да.

— Выходим на сцену, — сказал он.

Президент телекомпании первым остановил их.

— Здесь становится жарко, Бент.

Губернатор улыбнулся.

— Вспомните прошлое лето, когда отключилось электричество у трехсот тысяч жителей и им приходилось обходиться без кондиционеров.

— Чужие проблемы никогда не помогали мне решать мои.

— Мне тоже, — признал губернатор, — но, с другой стороны, если ничего нельзя изменить…

— Я взял за правило, что всегда буду пытаться что-то изменить. По-моему, и вы тоже.

Губернатор кивнул. Улыбался своей рассчитанной на публику улыбкой, но в голосе его не было и капли веселья.

— Не в этот раз, Джон. Не сейчас.

— Что же, нам просто ждать, что будет?

— Пока это единственное, что нам остается, — ответил губернатор и пошел с Бет дальше.

Потом к нему подошел мэр Рамсей с женой.

— Есть новости?

— Пытаются запустить лифт. Как только получится, сообщат.