Башня

Глаза снова закрылись, и она почувствовала, как проваливается в сладкую дрему.

Дневной сон — это такая коварная вещь… Стоит ему только позволить, и он засосет тебя, как зыбучий песок. Но… это так странно — чем больше спишь, тем больше хочется. После какого-то момента бывает очень трудно остановиться и снова вернуться к бодрствованию.

Она заставила себя открыть глаза и посмотреть в окно. Небо над Серебряным Бором было окрашено оранжевыми сполохами заката.

«Еще немного — и наступят сумерки, а я все валяюсь… — подумала она. — Надо собраться и встать, а то… »

А то это может превратиться в проблему: ночью она не уснет, а завтра утром очень рано вставать, Марина хотела перед первым уроком отвезти сына обратно на дачу, к бабушке, где он проводил два из трех летних месяцев.

Работа… Эта странная жизнь, напоминавшая «американские горки». Когда-то она с удовольствием ходила на работу — Марина преподавала английский язык в техническом вузе, — потом, когда муж стал зарабатывать достаточно, чтобы она могла себе позволить сидеть дома, Марина уволилась. Поначалу ей даже было скучно: все-таки в институте было какое-то подобие активной жизни — сплетни, склоки, дрязги…

Но прошел год или два, и она сама не заметила, как отвыкла от повседневной суеты. Одну суету сменила другая: она возила сына на машине в престижную школу в центре, на корты, где он усиленно занимался с личным тренером (и подавал большие надежды… как хотелось думать Марине), готовила еду, ждала мужа…

Мужа… Он исчез из ее жизни так неожиданно, словно… умер.

«Тьфу ты, Господи, что я такое говорю?» Нет, конечно, она не желала ему смерти… Ну, может быть, каких-нибудь мелких неприятностей — это да ( «он это заслужил»), но не смерти. Он исчез, и жизнь ее снова круто изменилась. Теперь, к сожалению, в худшую сторону.

И ведь с тех пор прошло уже три года. Да, почти три, но она так и НЕ СМОГЛА ПРИВЫКНУТЬ к этой перемене. Не зря говорят, что к хорошему быстро привыкаешь, правоту этой пословицы Марина узнала на собственном опыте, но теперь она знала ее продолжение: «А к плохому привыкнуть очень трудно». Нет, наверное, в конце концов можно, но это слишком болезненно.

На работу ее, конечно, взяли, но что толку? Раньше она никогда не оставляла в магазине сумму, меньшую, чем ее нынешняя зарплата, и первый год все время путалась, глядя на ценники: «много это или мало?». Этот вопрос по сути своей значил: может ли она ТЕПЕРЬ себе это позволить или нет? Да или нет?

Почти всегда выходило, что нет. А это означало, что надо разрабатывать новые маршруты (или вспоминать почти забытые), обходить стороной дорогие магазины и даже не приближаться к ним — во избежание соблазнов. Да и соблазнов-то уже не было, остались только живучие стереотипы. Занятия теннисом — а как же? Поездка к морю не реже трех раз в год — обязательно! Качественная дорогая одежда — само собой!

Конечно, ремонт она сделала очень косметический. Одно слово, что ремонт. Не такой бы она хотела. Зато старую квартиру на Соколе удалось продать дороже, чем думала: цены на жилье в Москве продолжали неуклонно расти. С этим вроде бы ей повезло… И все же…

Она пробовала найти работу получше, каким-нибудь переводчиком-референтом, но в нескольких фирмах ее сразу предупредили, что рабочий день будет ненормированный, а в одной сытый босс, довольно оглядев ее с ног до головы (начал именно с ног), спросил: «Вы готовы к длительным командировкам? Гостиница, соседние номера, ужин при свечах, задушевные разговоры?.. »

Он мог бы перечислять еще долго, подбираясь к основной мысли, но Марина остановила его сразу после «задушевных разговоров». «Нет, я так не думаю», — и тоже оглядела его с ног до головы, задержавшись на большом колышущемся животе. Наверное, выражение ее лица говорило, что она никогда не любила толстых мужчин, и вообще удивляется, как ему удается отыскивать в туалете свое хозяйство без помощи зеркала… Она вогнала мужика в краску, но…

«И он тоже это заслужил. Все они заслуживают… Точнее, ничего ОНИ не заслуживают!»

Потом она стала заниматься репетиторством. Удивительно, но при таком обилии преподавателей английского языка спрос на ее ус-дуги оказался неожиданно высоким.

Может, дело было в ее суховатой — английской, как казалось родителям неразумных чад, — внешности? «Ничего странного, конечно же, я выгляжу как истая леди с берегов туманного Альбиона, — иронизировала она. — Разве может быть по-другому? Ведь я выросла в щелковской хрущевке». Впрочем, английские леди сами частенько выглядели как обитательницы щелковских хрущеб, так стоит ли удивляться невинным и непредсказуемым шуткам природы?

Ее почасовая оплата постепенно выросла до двадцати долларов, а это совсем не мало. В институте она стала брать все меньше и меньше часов, а потом и совсем ушла оттуда — во второй и скорее всего в последний раз. Но только теперь она уже не жалела.