Башни земли Ад

Одного лишь он не ведал: радость воина была совершенно искренней. До одиннадцати лет Юнус носил имя Юри и жил с большой семьей около Тырново. Мурат, захвативший земли болгар, велел собрать крепких и ловких мальчуганов, сделать их мусульманами и воспитать преданными султану воинами. Почти тридцать лет Юнус хранил верность. И все эти годы помнил, как горело родовое поместье, и отец его, старый воин, лежал в крови, а улыбающийся сипаг держал в руке его отсеченную голову.

Юнус оглянулся. Под его началом в крепости оставалось всего несколько десятков бойцов. Достаточно, чтобы геройски погибнуть, отражая штурм, но слишком мало, чтобы отразить его. Он сжал виски, пытаясь унять стучавшую в них кровь. Наконец это ему удалось, и, переведя дыхание, комендант подошел к высокому парапету и встал между зубцов.

— Королевич Стефан, — начал он. — Я не отрекаюсь от своих слов. Мы и впрямь договорились с тобой. Но выслушай меня, а затем реши, достойны ли слова мои милости твоей, или же лучше мне и воинам моим сложить головы, принимая бой в воротах.

— Говори, Юнус-бей!

— Если мы сдадим крепость, то подпишем приговор себе. Ты, некогда сражавшийся под знаменами Баязида, знаешь это не хуже меня. Ни мне, ни людям моим идти некуда. Но если ты примешь под свою руку меня и тех из моих людей, которые захотят пойти за мной, то я клянусь славою рода Асеней, рода, к которому принадлежу, что буду служить верой и правдой.

Стефан Лазоревич смотрел на бородача в длинном расшитом золотом алом халате меж зубцами крепостной стены. «Отличная мишень! — подумал королевич. — С такой дистанции невозможно промахнуться. Что это? Очередная уловка? Но он клянется славою рода Асеней. Род в Болгарском царстве знатнейший…»

— Я принимаю тебя под свою руку, Юнус, и принимаю твою службу.

— Ну, где-то так, — констатировал Мишель Дюнуар. — Дорога к побережью открыта. Полагаю, остальные крепости, узнав о капитуляции Лозника, тоже не станут упорствовать. У тебя там как дела?

— Корабли готовы, — ответил Хасан. — Надеюсь, у Вальдара с Лисом тоже все сложится.

— Обычно у них складывается.

— Было бы хорошо. Ладно, мне пора исчезнуть из лагеря, потому как сейчас Тамерлан покончит с традиционными лобзаниями и расспросами про здоровье родни, а дальше Эльчи-бей поведает, что Тохтамыш занял Сарай.

— Точно, — послышался на канале голос Лиса, — и теперь угрожает погребу.

— Угрожает-то он как раз Самарканду, — не удержался от улыбки Хасан. — И эта новость, готов спорить, Тимура не порадует. Мои приветствия, Рейнар! Что там у вас? Что с войсками?

— С войсками хорошо. Мы тут на ночь глядя с Вальдаром устроили небольшой махач со Сфорца, в результате чего этот Муцио, по паспорту Джиакомо, пошел в лагерь к флорентийцам и так всех там аттендолил, шо они вместо крестового похода фигней занимаются, шо флорентийцы моментально согласились идти шо в поход, шо под грохот канонады, лишь бы этот бравый кондотьер перестал их сфорцировать напрочь и навзничь.

— Сергей, уточни, Вальдар послал человека в Венецию сообщить дожу о предстоящей операции?

— О чем-то таком они с кардиналом говорили. Вальдар щас отсыпается. Проснется — спрошу, он такие дела не забывает. Ладно, отбой связи.

Хасан поправил длинное, мешковатое одеяние из верблюжьей шерсти и, чуть кивнув, прошествовал мимо караульного у ворот лагеря.

— Негодяй! — раздался позади злобный рев Тамерлана. — Отродье шакала! Я прикажу скормить его змеям. Дикие свиньи будут пить кровь его. Я сделаю горшок для нечистот из черепа его!

«Вот, началось», — подумал Хасан.

Глава 22

«Наносите удар, лишь когда успех обеспечен. В противном случае — выжидайте».

Генерал Во Нгуен Зиап