Башни полуночи

Авиенда замерла. Да нет же, это глупо. Она не хотела спорить с Накоми по этому поводу, но Айил были частью Трёхкратной Земли.

– Народ Дракона, – сказала Накоми, прихлёбывая чай. – Вот кем мы являемся. За всеми нашими действиями стояла одна цель – служение Дракону. Наши обычаи, наши набеги друг на друга, наше суровое обучение... весь наш образ жизни.

– Да, – ответила Авиенда.

– Итак, – тихо сказала Накоми, – что нам останется, как только будет побеждён Затмевающий Зрение? Возможно, именно по этой причине столь многие отказались следовать за Кар’а’карном. Потому что они обеспокоены тем, что это значит. Зачем следовать старым обычаям? Как мы обретём честь в набегах, убийствах друг друга, если мы больше не готовимся к такой важной задаче? Зачем становиться сильнее? Только для того, чтобы просто быть сильными?

– Я...

– Прости, – сказала Накоми. – Я опять разболталась. Боюсь, это моя слабость. Ладно, давай поедим.

Авиенда удивилась. Клубни ещё не успели приготовиться. Однако когда Накоми вынула их, пахли они чудесно. Она порезала черепаху, выудив пару оловянных тарелок из своей сумки. Она разделила мясо и клубни, затем передала блюдо Авиенде.

Та нерешительно попробовала. Еда была очень вкусной. Даже замечательной. Лучше большинства блюд, которые она ела в сказочных мокроземельных дворцах. Она в восхищении уставилась на тарелку.

– Я прошу прощения, – сказала Накоми. – Мне нужно уединиться.

Она улыбнулась, вставая, затем растворилась в темноте.

Авиенда тихо ела, взволнованная разговором. Неужели такая великолепная пища, как эта, приготовленная на огне, и из скромных припасов, не являлась доказательством того, что роскошь мокрых земель не нужна?

Но какова же теперь цель Айил? Если им больше нет нужды ожидать Кар'а'карна, что они будут делать? Хорошо, они будут сражаться. А что потом? Продолжать истреблять друг друга в набегах? Зачем?

Она доела ужин и призадумалась. Хорошенько призадумалась. Накоми не вернулась. Встревожившись, Авиенда отправилась на её поиски, но не обнаружила никаких следов женщины.

Вернувшись к огню, Авиенда увидела, что сумка и тарелка Накоми исчезли. Она подождала какое-то время, но женщина не вернулась.

В конце концов растревоженная Авиенда легла спать.

Глава 40 Созидание

 Перрин в одиночестве сидел на пне, закрыв глаза и повернув лицо к тёмному небу. Лагерь был разбит, переходные Врата закрыты, а доклады приняты. Наконец-то у Перрина было время отдохнуть.

В этом-то и крылась опасность. Отдыхая, начинаешь размышлять. Размышления несли с собой воспоминания. Воспоминания несли боль.

Он чувствовал в ветре запахи мира. Запах на запахе, водовороты запахов. Запахи окружающего лагеря: потных людей, специй на кухне, мыла в прачечной, лошадиного навоза, человеческих эмоций; запахи окружающих холмов: высохшей хвои, ила у ручья, гниющего трупа какого-то животного. Отдалённые запахи окружающего мира: пыль дороги, стебли лаванды, каким-то образом выжившей в умирающем мире.

Ни пыльцы цветов, ни волков. Их отсутствие казалось ему ужасным знаком.

Он чувствовал себя больным. Физически больным, словно его живот был наполнен грязной болотной водой, смесью гниющего мха и кусочков дохлых жуков. Ему хотелось кричать. Ему хотелось найти Губителя и убить его, дубасить кулаками по его лицу, пока оно не будет залито кровью.

Послышались чьи-то шаги. Фэйли.

– Перрин? Не хочешь поговорить?

Он открыл глаза. Ему бы плакать, кричать, но Перрин чувствовал ледяное спокойствие. Спокойствие и ярость. В нём эти эмоции вместе не уживались.

Рядом был расставлен его шатёр, створки входа трепетали на ветру. Неподалёку сидел, прислонившись к деревцу кожелиста, Гаул. В отдалении работал припозднившийся кузнец. Тихий звон раздавался в ночи.

– Я потерпел неудачу, Фэйли, – прошептал Перрин.

– Ты уничтожил тер’ангриал, – сказала она, становясь на колени рядом с ним. – Ты спас своих людей.

– И, тем не менее, Губитель нас обставил, – горько сказал он. – В нашей стае было пятеро, но для схватки с ним этого оказалось недостаточно.

Перрин чувствовал себя так же, когда узнал, что его семья убита троллоками. Скольких Тень у него отнимет, прежде чем всё это закончится? В волчьих снах Прыгун должен был быть в безопасности.

«Глупый, глупый щенок».

Да и была ли там действительно расставлена ловушка для армии Перрина? Шип снов Губителя мог быть предназначен для совершенно другой цели. Просто совпадение.

«Для та’верена не бывает совпадений…»