Башни немецкого замка

Дверь под витражом отворилась без скрипа. Заднее крыльцо на западной стороне размером не отличалось. Небольшая площадка, пара ступеней. За крыльцом находился замкнутый дворик, где не было ничего, кроме нескольких кустов и молодого дерева, обложенного облицованным камнем. Он был окружен высокой каменной стеной с зубчатым гребнем. По бокам в ограду упирались крылья здания. Они как-то причудливо врастали в нее, делали двор полностью замкнутым. Планировка была странная, но у стародавних строителей имелись свои причуды.

В каменном заборе выделялась калитка, запертая на тяжелый засов. Вадим попробовал его отомкнуть. Железо проржавело, засов не двигался. Физические усилия ничего не дали. Именно поэтому эсэсовцы не воспользовались западным выходом. Ограду не проломить и из орудия, калитка деревянная, но прочная, обитая железом. Вынести такую гранатой вряд ли удастся.

– Маркин!

Взводный возник, как джинн из бутылки.

– Найдите что-нибудь. – Вадим показал на засов. – Молоток, кувалду, кусок трубы. Отбейте эту штуку и смажьте, чтобы работала без усилий. Объяснять, зачем это требуется? Нам нужен дополнительный выход.

– Сделаем, товарищ майор.

– Только заприте, когда закончите. У нас еще не день открытых дверей.

Оперативники вернулись в холл и продолжили знакомство с замком.

Женщины возились у камина, тихо разговаривали, при появлении русских дружно замолчали. Что-то подсказывало майору, что отношения с ними не сложатся.

В углу выделялся проем, ведущий на лестницу южного крыла. Офицерам пришлось воспользоваться фонарями. Данная часть замка была необитаемой, и порядок здесь поддерживался весьма условно.

Два изогнутых лестничных марша, узкий коридор. Возможно, здесь находились гостевые апартаменты. В отличие от северного крыла, тут отсутствовала анфилада, помещения были небольшие, мебель зачехлена. Коридор обрывался тупиком. Раньше он выходил на лестницу, но сейчас был замурован каменными блоками.

В середине коридора обнаружился еще один проем. Вадим поднялся по скрипучей деревянной лестнице в сторожевую башню. Наверху находилась пыльная площадка, узкие окна-амбразуры, выщербленная кладка. Под ногами прогибались доски, скрипела крошка. Прислуга поднималась сюда редко.

Майор с любопытством огляделся. Из южной башни открывалась великолепная панорама. На севере склон, покрытый хвойником, голые каменные утесы, россыпи булыжников у их подножий. Петляла ленточка дороги, огибающей крыло замка.

Вид на долину захватил дух Злобина. Горы вздымались, нависали над ущельем, сочно-зеленые, еще не тронутые осенней желтизной. По дну ущелья тянулась дорога, практически прямая. Она прорезала леса и перелески, рассекала пополам деревню Пештера.

Населенный пункт отсюда был прекрасно виден. Кучка оранжевых крыш утопала в зелени садов. Пейзаж портили только сгоревшие строения.

Сердце майора неприятно кольнуло. Он увидел, как советские подразделения покидали деревню. Фактически они уже ушли, виднелся только хвост колонны. Катились полуторки, нагруженные боеприпасами, «ГАЗ-64» волочил полевую кухню. Шагали, построившись в походную колонну, пехотинцы, пока еще в летней одежде, но уже со скатками через плечо.

У большинства автоматическое оружие. Карабины Мосина и самозарядные винтовки Токарева уходили в небытие. Военная промышленность работала на износ, в войска активно поставлялись новые виды вооружения.

Злобин мрачно смотрел, как хвост колонны втягивался в перелесок. Последним деревню покинуло отделение автоматчиков. Они шли по обочинам дороги.

Над перелеском барражировали хищные птицы. Они то снижались с распростертыми крыльями, то плавно набирали высоту.

В ущелье остались офицеры контрразведки Смерш, молоденький лейтенант Маркин и семнадцать красноармейцев. У Злобина как-то неприятно засосало под ложечкой.

Майор спустился на второй этаж по аварийной лестнице и заспешил в холл. Офицеры ждали его, меланхолично поглядывали на горящий камин. Прислуга испарилась.

– Любуетесь видами, товарищ майор? – поинтересовался Никита Баев.

– Да, они того стоят.

Второй этаж северного крыла уже прочесали люди Маркина. Они ничего там не нашли, но особо и не усердствовали.

Гремели ведра, плескалась вода. Горничная Мирэла мыла шваброй лестницу. До пятен крови она еще не добралась, подвинулась к стене и отвернулась. Мимо нее гуськом проследовали контрразведчики.

– Нам точно не стать друзьями, – вполголоса пробормотал Куделин.

Вспоминать утренний эпизод майору было неприятно. Погибли русские ребята, улизнул упитанный штурмбаннфюрер. Сохранились следы той бойни: пулевые отверстия в стенах, отбитая штукатурка, мебель, изуродованная осколками гранат. На паркете блестела засохшая кровь.

Анфилада, состоявшая из пяти помещений, начиналась с продолговатого зала. С потолка свисали на цепях кольцевидные люстры. При отсутствии электричества их можно было использовать как подсвечники. На стенах висели картины и гравюры, видимо, не самые ценные. Это были портреты каких-то напыщенных господ, пейзажи, натюрморты, сцены на библейские сюжеты. Вдоль стен стояли тяжелые лавки.