Башни человеческих душ (СИ)

Тем временем стрелки часов медленно, словно кто-то со всей силы старался их задержать, тянулись к отметке в шесть часов утра. Кое-где слышались крики петухов и разъезжающие по улицам велосипеды и машины, – конечно, самый пик приходится на время с семи до восьми часов, когда люди спешат на работу, а он в это время будет на пути домой, к горячей еде и теплой подушке.

Джерт Вигман зевнул во весь рот, отпил из кружки остатки кофе и постарался в который раз сосредоточить свое внимание на старом номере журнала «Загадки острова Мо», которому было уже порядка несколько лет.

В этот момент кто-то настойчиво постучал по массивной дубовой двери управления. Вигман выждал несколько минут, прислушиваясь, не показалось ли ему, после чего стук снова раздался, на этот раз намного сильнее. Молодой полицейский надел черную форменную фуражку с козырьком и на всякий случай проверил пистолет в кобуре, – несмотря ни на что, по ту сторону двери мог быть кто угодно.

Медленно подойдя к двери, он осторожно приоткрыл специальное вырезанное окошко и весьма серьезно произнес:

– Что вам угодно? – Его взгляду пристал здоровый мужчина в белом халате, и еще один молодой человек рядом с ним в обычном коричневому костюме; оба были изрядно напуганы. Заговорил тот, что был в костюме:

– Прошу прощения, что беспокоим вас в столько ранний час. Я – помощник доктора Карла Фитцроя Август Майер из лечебницы для душевнобольных «Две башни». Вот мое удостоверение. – Август протянул полицейскому специальный пропуск, удостоверяющий, что он работает в «Двух башнях». Его должны были предъявлять охраннику перед входом в лечебницу, но на практике пропуск никогда не использовался, – его и профессора и так все знали в лицо. – Это, – он указал на Фридриха, – один из наших санитаров, – Фридрих тоже показал свой пропуск, после чего Август продолжил: – Дело в том, что один из наших пациентов покончил с собой, – случай, конечно, не новый для нашей лечебницы, но, тем не менее, выходящий за рамки обычной жизни. Потому нам просто необходимо, чтобы вы выехали на место и все зафиксировали.

Джерт Вигман сначала удивленно смотрел на двух пришельцев, и думал, а не сниться ли ему это. Он незаметно ущипнул себя за ногу и, почувствовав легкую боль, убедился, что все происходит на самом деле, после чего ответил:

– Хорошо, проходите, – он отодвинул железный засов и открыл ключом дверной замок, – я сейчас разбужу начальника, и вы все ему еще раз повторите. Прошу за мной.

3

Кабинет инспектора Розенберга, который, к слову сказать, располагался на втором этаже, имел достаточно приличную обстановку: полированный стол с различными статуэтками из дерева, оникса и стекла; семейные фотографии в черных рамках на стене позади стола; стены отделаны панелями цвета темной вишни; под потолком располагалась хрустальная люстра с электрическими лампочками, сделанными по виду свечек; несколько цветов в больших горшках по углам, пара картин на тему природы на стене слева от входа; широкое окно с кремовыми занавесками, выходившие на улицу, – завершало царивший в комнате стиль.

Сидя на стуле с высокой спинкой прямо напротив Бруно Розенберга, Август чувствовал себя несколько неуютно под взглядом серых глаз инспектора. Он мог бы сейчас поклясться, что это он собственноручно убил пациента, если бы это было правдой, – настолько сильным было внимание его глаз, от которых, казалось, не укроется ни малейшего секрета. Взглянув на Фридриха, он отметил, что тот ведет себя достаточно спокойно и уверенно, излагая уже в третий раз событий сегодняшней ночи.

Инспектор ничего не говорил, лишь медленно периодически покачивал головой и хмыкал, – одобрительно или нет, не доводилось понять. Он молчал несколько минут, поглаживая свои аккуратно подстриженные седые усы, после чего, наконец-то, произнес:

– Насколько я могу судить из вашего рассказа, этот пациент, будем называть его так, поскольку, как вы говорите, имени его установить не удалось, каким-то невообразимым чудом сумел развязать кожаные ремни, после чего сделал из них петлю и повесился на железной решетке окна. Я все правильно понимаю? – Его холодный взгляд блуждал с Фридриха на Августа и обратно.

– Все верно, инспектор. – Все также спокойно продолжал говорить Фридрих. – Мы с напарником услышали подозрительные шумы примерно в двадцать минут пятого, они явно доносились из-за двери двести первой палаты. Сначала мы немного подождали, не уверенные, что действительно что-то слышали, но уже после того как звуки повторились, бросились к палате.

– И вы увидели? – Снова задал вопрос инспектор.

– Увидели, что пациент висит на решетке окна на ремнях, которыми был привязан накануне вечером.

– И почему же вы его связали?

– Это была необходимость. Для вас не составляет секрет, в каком учреждении мы работаем, а потому, наши пациенты опасны, в первую очередь, сами для себя. К некоторым приходится применять силу, иначе они могут нанести себе увечья.

– И, как мы убедились, этот способ не работает…, – отстраненно произнес Розенберг, словно говорил сам с собой.