Башни человеческих душ (СИ)

Я тогда работал в расширенной больнице доктора Шмидта, но Грета уже ушла в декрет и вскоре полностью посвятила себя заботам о нашей маленькой дочке. Каждый день мое мастерство становилось все совершенней, а операции – более сложными. В один из таких дней я благополучно ампутировал молодому человеку правую руку, которую раздробил упавший железный плуг. К сожалению, его тело шло на поправку, а вот дух – увы, совсем в противоположную сторону. Юноша замкнулся в себе, часто плакал, почти лишился сна и вскоре стал отказываться от еды. Видя, что парень сам себя загоняет в страшную депрессию, которая может довести его до потери рассудка, я посчитал своим долгом постараться помочь ему зашить душевные раны. Помню, что тогда даже ничего толком не знал о психологии, смутно припоминая какие-то отдельные кусочки знаний, которые получил еще в университете. Стоит сказать, что тогда «изучение человеческой души» сводилось к средневековым пыткам в сумасшедших домах, где мало кого заботило, что будет с человеком дальше. Просто от таких нежелательных элементов старались как можно скорее избавиться, чтобы они не мешали своей семье и обществу. Если бы болезнь этого паренька зашла гораздо глубже, и я не смог бы её остановить, то наверняка он бы стал пациентом подобных заведений. Но я пошел по более сложному пути, начав с ним простые разговоры на отвлеченные темы, стараясь не упоминать о его ампутированной руке. Во многом мне помог опыт общения с солдатами на фронте, которые изливали мне свои истории, сбрасывая с души каменный груз.

Постепенно, в течение недели, он начал приходить в себе, а позже стал снова нормально питаться и даже улыбаться, а когда я рассказал ему, что существует множество профессий, которыми могут заниматься инвалиды, в том числе даже спортом, и вести вполне нормальный образ жизни, он окончательно пошел на поправку. Я обещал сделать ему хороший протез, который скрывал бы его недостаток, ну а в один из вечеров мы пошли с ним на танцы в деревенский клуб. Честно говоря, это был дикий эксперимент, и я сам жутко боялся, что общество может посмеяться над ним или повести себя просто пренебрежительно, но все пошло как нельзя лучше: вокруг него сразу собралась толпа сердобольных барышень, которые перекрикивая друг друга, звали его на танцы. Конечно, танцем это было назвать сложно, но пара оборотов и вот мой дорогой пациент уже совсем забыл о своей проблеме. К моменту выписки, он уже полностью пришел в себя и покинул нашу больницу с улыбкой на лице, несмотря на то, что руки ему уже было не вернуть.

Через несколько дней в больнице появились родители парня, которые сердечно благодарили меня за предоставленную помощь, преподнеся мне вишневый пирог и бутылку домашнего вина. Свидетелем этой сцены случайно оказался доктор Шмидт, и мне пришлось рассказать ему эту маленькую историю. Он пригласил мне в свой кабинет, где сделал весьма странное предложение.

– Стать психотерапевтом? – воскликнул я. – Но ведь это совершено неизвестная для меня область, а лечить душевнобольных в камерах пыток явно не для меня.

– Послушай меня, Карл, никто не будет заставлять тебя становится инквизитором, я говорю ведь совсем о другом.

– И о чем же?

– В медицинском университете Бурга формируется новая кафедра психологии, где будут подготавливаться специалисты для лечения психиатрических расстройств. Это будет совершенно новый виток в медицине, который уже получил развитие в более развитых странах, и вот наконец-то добрался и до нас. Скоро начнется подготовка людей, которые смогут профессионально лечить депрессию, неврозы, бессонницы, стрессы и многое другое. В последние время прогресс не стоит на месте, все развивается пугающими темпами, от чего у людей начинают сдавать нервы быстрее, чем каких-нибудь пятьдесят лет назад. Я не говорю сейчас о лечении шизофреников или острой социофобии, нет, я говорю о людях, которые просто запутались в жизни, столкнулись с множеством неразрешенных проблем или получили сильный стресс в результате детской травмы или трагического события.

– То есть, вы хотите сказать, что мне доведется лечить студентов, которые переволновались на экзамене или решать супружеские конфликты?

– Не стоит так утрировать, психологическая помощь после операций тоже важна, хоть сейчас её никто и не проводит, от чего почти сорок процентов новых инвалидов просто кончают жизнь самоубийством или сваливаются на дно социального общества.

– Мне нужно хорошо над этим подумать, доктор, ведь это совершенно новая для меня сфера деятельности. Одно дело накладывать швы на человеческой коже и совсем другое – на душе.

– Что верно, то верно. – Шмидт подался вперед, глядя мне прямо в глаза. – Но у тебя есть талант лечить душу, которого нет у других. Я это понял сразу после твоих рассказов о фронте, где ты старался помочь солдатам не только физически, но еще и морально.

– Я обещаю подумать, мне нужно все взвесить.