Башни человеческих душ (СИ)

– Право, вам не о чем беспокоиться. – С улыбкой ответил Август, присаживаясь в мягкое кожаное кресло. Боже мой, да в нем можно утонуть! – Я хорошо отдохнул. Комната мне очень понравилась.

Окинув взглядом кабинет доктора, Август заметил, что он был достаточно большим, однако здесь ощущалась некоторая стесненность. Этому ощущения способствовали ряды шкафов, заставленные разнообразными папками и фотокарточками в рамках, на которых был изображен доктор Пауль с коллегами, а также члены его семьи. На одной из них он заметил детскую фотографию Катерины, которой на снимке было не больше тринадцати лет. Слева от рабочего стола располагался низенький столик и мягкий диван, которые, наверное, использовались для «посиделок» с близкими друзьями доктора; кроме фарфорового сервиза на нем больше ничего не было.

Стол, за которым сидела сейчас Катерина, был достаточно широким, чтобы на нем могли уместиться кипы бумаг, ручек, карандашей и разнообразные статуэтки драконов, черепах и лягушек, которые доктор Пауль, наверняка, привез с востока.

Катерина заметила, что Август разглядывает фигурку золотого дракона, которая ему уж очень понравилась, и мягкой спросила:

– Приглянулся дракончик? – Молодой доктор смутился и тут же перевел взгляд на нее.

– Занятная вещица, надо сказать. Откуда она?

– К сожалению, я не знаю. Отец вечно привозил из путешествий какие-нибудь сувениры. У него прямо-таки страсть к подобным статуэткам. Но я почему-то никогда не спрашивала, откуда они. В детстве мне нравилось рассматривать их, но сейчас былой интерес угас. Я питаю страсть к другим вещам. – Разговор неожиданно прервался, и даже возникла некоторая неловкость. Но Август нашел в себе смелость сказать:

– Я хотел поблагодарить вас за предоставленную комнату. Мне все очень понравилось. В некотором смысле, она даже превзошла мои ожидания.

– Рада слышать. Кстати, совсем забыла вам сказать: вчера я поговорила с нашим водителем Джейкобом и сказала ему, что вам нужно добраться до того поселения. Сейчас я прочту, как оно правильно называется. – Катерина достала записную книжку и, пролистнув добрую половину страниц, буквально по слогам прочитала несколько раз: – Вульфрик, кажется так, да. Однако освободиться он сможет только после четырех часов, так что вам придется немного подождать.

Эта новость значительно подняла Августу настроение, и молодой доктор был готов, чуть ли не расцеловать Катерину прямо сейчас, однако сдержал нахлынувшую на него радость и постарался говорить как можно спокойней:

– Благодарю, что значительно облегчили мне мое предприятие. Поверьте, я говорю искренне, ведь в наше время так трудно найти людей, которые могли бы тебе помочь.

– Но, что вы! Какая помощь! Все это сущие пустяки, тем более что это далеко не ваша прихоть, а скорее необходимость. Честно признаюсь, что до этого не видела ничего подобного. Ваша забота о пациентах и рвение, с которым вы хотите узнать, что же с ними произошло, достойно только уважения.

Август снова раскраснелся, как всегда с ним бывало, когда слышал похвалу и чуть не сгорел со стыда, когда его желудок издал голодное утробное урчание. Это весьма развеселило Катерину, а молодой доктор чуть не залез под стол от смущения.

– Ой, простите меня. Сама не знаю, что нашло. Понимаете, все эти трудовые будни, постоянно находишься в сосредоточении и напряжении, так, что уже реагируешь на вещи немного неадекватно.

– Ничего страшного. Я просто проспал завтрак.

– Боже мой, так вы ничего не ели? – Удивленно воскликнула она.

– Я думаю, что вполне могу дотерпеть до обеда.

– Но это же в корне неприемлемо. Зашли бы в столовую, там даны на ваш счет особые распоряжения, они всегда смогут выдать вам порцию еды.

– Я просто не хотел создавать людям лишних неудобств, да и к тому же еще не успел нагулять аппетит.

– Дорогой доктор Майер, – сказала она, имитируя серьезный тон, – можно мне лучше называть вас Август? – Он кивнул. – Прекращайте стесняться. Скромность – это конечно хорошо, но с ее помощью мир не завоюешь. К слову, ко мне вы тоже можете обращаться по имени. Не выношу всю эту формальность, а вот отец только и может, что говорить в официальном тоне со всеми, даже со мной, когда нас никто не видит. Но уж такой он человек, слишком принципиальный, чтобы что-то в себе менять.

Август немного успокоился. Непринужденный тон Катерины снял с него царившее напряжение, однако он был по-прежнему смущен ни сколько разговором, сколько красотой сидевшей перед ним женщины. У нее был прямой нос и гладкие скулы, кожа была немного смуглой, лоб высокий, а линия губ слишком идеальна, чтобы принадлежать человеку. Волосы были убраны сзади в «конский хвост», так что виднелись аккуратные ушки и золотые сережки в них. Август старался рассматривать ее как можно непринужденно, словно ему нет никакого дела, но огонь любви, разгоравшийся в его сердце, понемногу прорывался наружу, что, несомненно, не укрылось от глаз Катерины.