Башни Анисана

– Почему? – спросил Гиб Аянфаль, – аба мне не захотел ничего объяснять, но может ты скажешь?

– Ну, они явно не желали, чтобы ты их помнил, и позаботились о том, чтобы так и было. Если попытаться исправить это, они могут вновь проявить к тебе интерес. Возможно те, от кого ты пострадал, до сих пор находятся где-то неподалёку, может, даже слушают наш разговор.

Гиб Аянфаль недоверчиво взглянул на него.

– А что, чёрные стражи не могут с ними справиться?

– Почему же? Справляются, иначе Затишья бы не было. Но неслышащих не стоит недооценивать, они – сильные и изворотливые асайи. Рассказать, как они прячутся? Среди них много тех, кто хорошо умеет управлять волнами Глобальной Памяти и информационным пространством. Вестники из их общин создают для них искусно составленные истории ложного прошлого, за которыми они скрываются при помощи покрывателей – мастеров по обманным манипуляциям с волнами. Ты не будешь их видеть, не будешь чувствовать и знать, твоя интуиция ничего тебе не скажет, а они будут рядом. Мы с мастером Караганом не одну сотню оборотов потратили на то, чтобы научиться как можно быстрее разгадывать эти уловки, благодаря чему в том цикле на твердынях держался устойчивый порядок. Однако таково свойство баланса между нами и ими, установленного ещё Праматерью: рано или поздно кто-то начинает брать вверх, а кто-то сдавать позиции, а потом всё меняется. Только во времена, когда всей системе угрожает опасность, да в тёмные эпохи, пролегающие между циклами, мы стоим на страже вместе, забыв о былых раздорах.

Хиба замолк, взглянув на своё дитя. Бэли, прижавшись лбом к его плечу, закрыл глаза и погрузился в сонные волн.

– Устал за день, – негромко сказал бывший чёрный страж, – уж пора и на покой.

– Да, мне тоже, – ответил Гиб Аянфаль, – надо навестить родичей. Я ещё ни с кем не виделся… после того, что случилось.

* * *

Гиб Аянфаль добрался домой, когда уже наступила ночь. Новые впечатления частично вытеснили из головы вчерашние переживания, по крайней мере казалось, что всё случилось не вчера, а когда-то давно. В обители стало гораздо спокойнее, должно быть от того, что многие асайи уже разошлись на ночной отдых.

Гиб Аянфаль беспрепятственно добрался до своей комнаты. Он вошёл внутрь и остановился, увидев, что комната не пуста. На его ложе лежала Гиеджи. Едва ощутив присутствие Гиб Аянфаля, она резко поднялась. Лицо её выражало глубокую скорбь, смешанную с едва сдерживаемым гневом.

– Где ты был? – тут же спросила она.

Гиб Аянфаль почувствовал себя неловко.

– Я встречался кое с кем, – проговорил он.

– С Ае?

– Нет, со строителем из моей команды. У нас были дела.

Гиеджи сверлила его жгучим взглядом. На её лице серели недавно зажившие следы слёз, которые она проливала, верно, ещё со вчерашнего дня.

– Были дела, – произнесла она убийственно горьким голосом, с трудом сдерживаясь, – это после того, что случилось! Наш аба исчез! А ты вместо того, чтобы остаться, чтобы сказать что-нибудь мне… Где-то ходишь!

Гиб Аянфаль потупил взор, чувствуя себя виноватым перед сестрой. Его сегодняшнее поведение стало казаться ему донельзя беспечным. Как он мог уйти с Хибой, не навестив её прежде? Аба Альтас был бы крайне недоволен таким поступком.

– Тебе всё равно? – резко спросила Гиеджи.

Гиб Аянфаль взглянул ей в глаза.

– Гиеджи, нет. Прости меня. Я видел, как это произошло и… Я не знаю. Я чувствовал себя таким растерянным, что мне хотелось убежать! И никогда не возвращаться. Здесь вчера все так… ты сама видела! Я уловил в волнах, что ты находишься у себя, но пройти не смог – тут кого только не было! А Голос сообщил им, что я был свидетелем. Потому я побоялся, что они будут спрашивать меня о том, как это случилось. Я не смог бы вынести это ещё раз! Только не вчера!

Лицо Гиеджи смягчилось. Она помолчала, стоя перед Гиб Аянфалем с опущенными голубыми глазами, после чего присела на ложе, подперев подбородок рукой. Гиб Аянфаль, немного помедлив, присоединился к сестре.

– Ае тебе всё рассказал? – спросил он.

– Да, как только я прибежала. Потом отвёл меня в наш садик, попросив двух техников побыть рядом. Они вчера целый день провели со мной, укрывая от публики. Да и сегодня тоже, пока я под вечер не пошла в твою комнату.

– Ае больше не появлялся?

– Не знаю. Я его не видела.

Голос Гиеджи дрогнул, и она вытерла рукой вновь выступившую пылевую слезу, почему-то имевшую тёмно-синий цвет, казавшийся в затенённой комнате почти чёрным. Гиб Аянфаль протянул руку и потёр пальцами оставленную слезой дорожку, вспоминая, как это делал Хиба. Заживить не получилось, но Гиеджи, ощутив его заботу, взглянула на него и на её лице проскользнула слабая мимолётная улыбка. Её пыль совсем не обжигала Гиб Аянфаля – это был один из самых сокровенных признаков родства.

– Я сразу почувствовала, что что-то случилось, – сказала Гиеджи, – стало нехорошо. Я оставила труд, вернулась в замок и тут… Я вчера целый день ждала тебя. И сегодня тоже.

Гиб Аянфаль ждал ещё неудобных вопросов, но Гиеджи только молча рассматривала его лицо. Затем она поднялась на ноги.