Башни Анисана

Гиб Аянфаль чувствовал, как быстро колышется вокруг волновое поле, стараясь захватить его с собой, но страхи и сомнения дают свободно отдаться этой воле. Пальцы Ае чуть дрогнули, а в следующий миг его резко подбросило вверх мощным разрядом волн. Гиб Аянфаль отлетел в дальний угол, отброшенный сильным толчком прямо в грудь, и это окончательно выбило его из сосредоточения.

– Ае! – вскричал он, вскакивая на ноги и тут же бросаясь к распростёртому на полу телу родича.

Ае лежал лицом вниз. Вверх от его спины и головы поднимался белёсый дымок обожжённой пуры. Гиб Аянфаль с ужасом увидел, что волосы родича частично рассыпавшись в пепел – они лишись пропитывавшей их пыли, а прямо на макушке зияет дыра, подобная очень большой энергометке. Внутренне замирая, Гиб Аянфаль осторожно повернул голову родича на бок, заглядывая в лицо. Оно ничего не выражало, а открытые глаза точно подёрнула мутная пелена. Гиб Аянфаль заметил, что на к его пальцам пристал тонкий слой пуры, отделившейся от кожи родича. Он тут же отстранился, испугавшись, что своим прикосновением доставил Ае боль.

«Янфо, сосредоточься на себе», – вдруг прозвучало в сознании, – «Оставь моё тело! Я сейчас окончательно избавлюсь от него, и ты должен сделать так же! Янфо, это наш единственный шанс!»

– Ае? – Гиб Аянфаль позвал его и вслух, немного растерявшись и поначалу принимая голос за иллюзию, порождённую его собственным сознанием. Однако, он последовал зову этого голоса и, сев в дальнем конце капсулы, вновь попытался сосредоточиться на внутреннем движении. Пыль его слабо ускорилась, однако у него всё же не получалось следить только за ней: его снедало беспокойство за родича, и потому он то и дело бросал напряжённые взгляды на его тело. Оно всё больше разрушалось, постепенно рассыпаясь в пуру. Бело-голубые одежды, когда-то скрывавшие под собой крепкий стан, медленно оседали и тускнели, превращаясь в бесформенные куски тканной материи.

А между тем капсула начала заполняться странными волнами, которых прежде не было. Очень густые, они стискивали голову информационным хаосом, ещё более неясным, чем дикие волны, и одновременно не впускали внутрь себя, с каждым мигом становясь всё напористей. Гиб Аянфаль закрыл лоб руками, чтобы хоть как-то от них оградиться. Его пыль, растревоженная чуждым веянием, потекла быстро, обжигая тело изнутри. Гиб Аянфаль глубоко втянул в себя нагревшийся воздух, вздыхая. Он вновь ощутил присутствие: некто был рядом с ним, прямо вокруг. Как будто некое бесплотное существо поглотило его целиком.

Растущее напряжение разразилось ещё более сильным всплеском. Последовавший взрыв мигнул яркой вспышкой посреди безмолвия. Гиб Аянфаль, теряя сознание, стремительно вылетел из роя обломков капсулы, беззвучно разлетающихся в стороны. Его тело неслось всё дальше и дальше, не подвластное сейчас даже ему самому, пока не растворилось в глубине всемогущей темноты.

* * *

Тяжёлые волны, окружавшие со всех сторон, замедлили пробуждение, но Гиб Аянфаль, пересилив их, обрёл власть над своим телом и открыл глаза. Всюду звёзды, их мягкое сияние и темнота. Гул волн, ничем не отгороженный как прежде, и ужасный холод. На твердынях Онсарры строитель никогда не сталкивался с таким. Только бег пыли в сосудах подогревает пурное тело, не давая абсолютному холоду сковать его, лишив возможности двигаться.

Гиб Аянфаль отныне был один посреди неизвестности. Впрочем, вначале он не смог поверить своим глазам и смотрел на то, что его окружало, забыв об опоясывающей голову боли. Как это могло произойти? Очевидно, прыжок Ае оказался настолько мощным, что взрывом разнёс капсулу, вышвырнув Гиб Аянфаля наружу ударной волной. Теперь он мчится в неизвестность, даже не замечая своей скорости, окончательно оторванный от родича.

Стараясь справиться с осознанием случившегося, Гиб Аянфаль ощутил, что грудь и живот распирает изнутри некогда вдохнутый им воздух. Последнее, что связывает его с Пятой твердыней… Он зажмурился и с силой выдохнул. Нутро асайя всегда заполняет то, что вокруг, и коль ему приходится лететь в пустоте, то и внутри у него должна воцариться такая же пустота.

Вторым его действием было то, что он скрутил алые волосы в жгут и обмотал ими голову, прикрывая лоб. От диких волн можно было теперь защититься только при помощи собственного внутреннего поля, а асайские волосы, пропитанные пылью, хорошо сгущают его.

Почувствовав себя более комфортно, Гиб Аянфаль принялся обдумывать своё положение. Оно было более чем ужасно потому, что совсем недавно ему представлялась такая уверенная и уже почти осуществлённая надежда ступить на твердыню. Только прыжок перекрывал прямой путь к её свершению, а теперь всё в разы хуже. Гиб Аянфаль больше не слышал голоса зовущей его звезды. Зов затерялся среди ревущего вселенского хора, зажимавшего юного асайя со всех сторон. Утешало лишь то, что Ае прыгнул. Ему наверняка удалось – иного Гиб Аянфаль не мог, да и не хотел и представить.