Башни Анисана

Гиеджи привела его во внутренний сад, укрытый под огромным прозрачным куполом. Они прошли в самую его глубину, где затухали волны и росли древние деревья. Гиб Аянфаль тут же заметил, что плодов на них больше нет. Сестра отпустила его руку и категорично заявила, опускаясь на траву:

– Пришло время снова нам тут поговорить, чтобы никто не слышал.

– Хорошо, – согласился Гиб Аянфаль, садясь напротив и поджимая по себя ноги, – Как прошёл твой труд?

– Нормально, – ответила Гиеджи, и по её голосу Гиб Аянфаль понял, что ей не очень-то хочется делиться новостями. Гиеджи, уловив его мысли, поспешила добавить:

– Нет, не думай, что я не хочу тебе рассказывать. Просто в самом труде не было ничего интересного, о чём можно было бы поведать другой рабочей точке. Там иное случилось. Я хотела поговорить сразу по возвращении, а тебя не было. Может, и к лучшему…

Она замолкла, потупив взгляд, и зачем-то начала щипать траву, росшую вокруг. Тёмно-бурая растительная пыль приставала к её тонким пальцам. Гиб Аянфаль чувствовал, что внутренне её всю скручивает от некоего мучительного волнения, воли которому она не может дать. Наконец, Гиеджи снова взглянула на него.

– Я ведь не вовремя вернулась, Янфо. Мы не закончили выращивать тот сад. Просто мне пришлось посетить Белый Оплот. Не очень-то приятный повод был.

– С тобой случилось что-то? – с беспокойством спросил Гиб Аянфаль.

– Да. Я упала пасочника, когда сплетала верхние ветви. Глупо, правда? Волны унесли сознание, и я забылась. Это было то. Видения. Конечно, сеятели, с которыми я трудилась, не смогли вернуть меня в активное сознание и отнесли к белым сёстрам.

– Ае знает?

– Он пришёл почти сразу же. Не знаю, как он объяснялся с сёстрами, но нашего мастера и остальных сеятелей уверил, что волны заглушили мой разум, а я не смогла с ними справиться и потеряла контроль над пылью. Такое бывает с асайями, когда они слишком утомятся в труде. Как будто засыпают внезапно. После всего этого он забрал меня домой.

Гиеджи смолкла, а Гиб Аянфаль невольно почувствовал себя виноватым из-за того, что в последнее время слишком мало внимания уделял семье и пропустил такое происшествие с младшей сестрой. Его неприятные мысли вновь прервал голос Гиеджи.

– Ае слишком многое видел и продолжает видеть. Из того, что приходит ко мне. И, Янфо, ты ведь тоже знаешь всё это?

Её голос из тихого и вкрадчивого вдруг стал жёстко-требовательным.

– Знаю что? – осмелился уточнить Гиб Аянфаль.

– Только не вздумай отпираться! – лицо Гиеджи вспыхнуло гневом, – Это, конечно, давно уже случилось, и я сразу не заметила! Но те волны хранят в себе все детали прошлого. Так что я говорю это сейчас – мне известно, что ты совершил кое-что и не хочешь передо мной сознаваться. А я теперь знаю! Ты был там, куда тебя не звали! В моем сознании! И всё там видел!

Гиеджи, неожиданно выйдя из относительно сдержанного состояния, вскочила на ноги. Гиб Аянфаль тоже поспешил подняться, мгновенно припоминая своё нечаянное путешествие в чужой сон.

– Ты не так поняла, – начал он, но сестра прервала его:

– Что я могла не так понять? Ты без спросу влез в мои мысли, и это ещё хуже, чем было с Ае! Ты обманул меня!

– Я просто беспокоился! Это было хуже, чем волновой кошмар! Словно какая-то болезнь! Знаешь, если во время труда ты увидела снова этих… не знаю, кто они, то не удивительно, что ты упала!

– Кого и что я вижу – тебя не касается! – оборвала его Гиеджи, – Я поверила, что ты будешь беречь мой покой! И что? Я тебе не строитель из команды, которых ты привык просматривать насквозь! И я хочу, чтобы ты больше так не делал! Никогда!

Последние слова Гиеджи буквально выкрикнула, а в следующее мгновение голову Гиб Аянфаля опоясала вспышка неприятной боли. Мощный поток волновой силы подхватил его и швырнул в сторону так быстро, что он осознал произошедшее, только когда больно ударился спиной об окружающую сад стену обители. Волны на мгновение задержали его в распластанном положении, после чего он тяжело упал на траву, совершенно сбитый с толку. Пыль в теле тут же суетливо ускорилась, унимая боль и заживляя повреждения от ушиба. Гиб Аянфаль, морщась, приподнялся на локте. Перед ним, прижав руки к губам, стояла Гиеджи. От былого гнева не осталось и следа – она была испугана.

– Я ударила тебя, – потрясённо произнесла она, подбегая к Гиб Аянфалю, – это ужасно!

Её рука тут же скользнула за ворот одежд строителя к ушибленной спине.

– Всё в порядке, – попытался остановить её Гиб Аянфаль, – строители иногда падают. Наши тела рассчитаны на такое.

Гиеджи покачала головой, убирая руку.

– Я совершила насилие, – горько произнесла она, – за такое исправляют! Я злилась на тебя, но не хотела причинять тебе боль!

Гиб Аянфаль сел, потирая поясницу. Сам он не чувствовал никакой обиды на Гиеджи. Скорее напротив – это «возмездие» окончательно развеяло ощущение вины. Родичи вернулись в безопасную глубину сада, окутанную смолкшими волнами, и сели у корней самого большого дерева.