Башни Анисана (СИ)

– Слишком ненадёжен этот дар, мастер Эйдэ, – возразил Караган, – я полагаю, мастер Ае и без нашего вмешательства указывал своему родичу верную дорогу. Однако он был волен выбирать как хорошее, так и плохое. Асайи каждой рабочей точки сотворены с определёнными чертами характера, которые в дальнейшем помогают раскрывать её. Перемены в сознании влекут за собой и смену всего жизненного пути. А те, кто был одарён сверх меры с самого начала, всегда оказываются на грани зыбкого выбора. Так же и Гиб Аянфаль. Он с несвойственной строителю горячностью порывается обвинять консула Гейст в попытке заступиться за родича, а сам в это же время может совершать крайне недопустимые поступки. Странно, что никто из сиятельных патрициев не припомнил этого, хотя все знают о том, как он напал на Дэсти, одного из моих воинов. Эта история ещё свежа в волнах зала Церто, потому не стоит забывать о ней. Мы уже спрашивали Багрового Ветра, а теперь пусть Гиб Аянфаль сам объяснит свой поступок.

– Я хотел защитить своего друга! – решительно выговорил Гиб Аянфаль, мигом припоминая, о чём идёт речь, – стражи сами напали на него, да ещё и вдесятером!

– Если вас так возмутила количественная разница, то поясню – Багровый Ветер даже с заменённой рабочей точкой оставался очень сильным и опасным асайем с исключительными умениями воина, – проговорил мастер Караган, – а вы ринулись защищать того, кто перед этим погнался за вами с весьма неблагими намерениями. В чём смысл, Гиб Аянфаль?

– В том, что он всё равно остаётся моим другом! Мы бы сами между собой разобрались, а эти стражи только зря полезли!

– Не полезли, а вмешались, – мягко поправил его правитель, – они не могли пройти мимо насилия, которое вам грозило.

– Наверное. Багровый Ветер, конечно, сильно на меня прогневался. Но я в этом виноват, а не он! Я сказал ему правду слишком поздно! Белые матроны наложили на меня молчание, а я не мог им воспротивиться…

Гиб Аянфаль замолк, чувствуя, что эта история уже всем хорошо известна и её не требуется пересказывать ещё раз. В ответном взгляде Гэрера Гэнци, он на миг поймал лёгкий отклик понимания, но сию тонкую связь вновь нарушил мастер Караган.

– Любое насилие независимо от обстоятельств должно быть остановлено – таков закон Голоса. А теперь скажите, Гиб Аянфаль, что вы чувствовали, когда напали сами? Вы хотели причинить боль?

У Гиб Аянфаля внутри всё вспыхнуло от этих слов. Он никогда не ждал, что в насилии обвинят его самого и был возмущён до глубины души. Каждый миг своего столкновения с Дэсти он думал только о том, чтобы помочь Хибе, и сейчас не находил слов, чтобы достойно ответить мастеру Карагану. На помощь ему пришёл прежде молчавший мастер Кутта.

– Для меня нелепо слышать это, – произнёс он, указывая рукой на замершего Гиб Аянфаля, – маленький строитель напал на Дэсти, молодого, но уже опытного воина, дважды перешагивавшего малую смерть в схватках с последователями самого Сиэля Непорочного. Не зазорно ли вам, Караган, вообще высказывать подобное? На мой взгляд, Гиб Аянфаль в том случае представлял угрозу только для себя самого.

– Разумеется, я понимаю, что он со своей яростью не мог причинить вреда моему воину, – недовольно ответил мастер Караган, – здесь вопрос в другом. Что двигало его сознанием, когда он делал это? На месте Дэсти ведь мог оказаться любой другой асай, беззащитный, даже ребёнок! Если Гиб Аянфаль позволяет себе проявлять насилие, то это заслуживает разбирательства независимо от того, пострадал кто-нибудь или нет. Может быть, перед нами сейчас тот, кто в дальнейшем может позволить себе даже причинение малой смерти, если мы не направим его вовремя на нужный путь. Есть ли в его мыслях корень такого непозволительного и разрушительного зла – вот что меня интересует. Склонность к насилию в асайях нужно искоренять немедленно, пока она не разрослось, сделав из них отступников, подобных упомянутому вами Сиэлю. Разве вы не согласны с этим, мастер Кутта?

– Неправильным помыслам нужно уделять внимание, – холодно ответил мастер волн, – но в данном случае, я не вижу никакого зла, о котором вы говорите. Я вижу порыв, стремление защитить. Это совсем другое.

– Не думаю, что это были совсем уж безобидные устремления, мастер Кутта, – возразил Караган, – вы смотрите на него слишком снисходительно, а, пожалуй, просто иначе. А между тем, само ваше присутствие на Соборе уже бросает на Гиб Аянфаля определённую тень. Вы, мастера волн, приходите на суд, только если предстоит перед ним кто-то такой же, как вы. Если судят асайя, не являющегося техником или вестником, а вы тут, то значит что-то неладно. Ибо что вам до юного, не умеющего себя держать, строителя? Вам, живущим отстранённо и скрытно в постоянном молчании!

Мастер Кутта неспешно повернул голову к Карагану, окинув его взором, одновременно и исполненным внутреннего спокойствия, и выражающим негодование: