Bash.org.ru Задолба!ли ## 13001 – 14000

На вас меха, а на мне — беджик. Вы презираете меня, а я получаю деньги за обслуживание десятков вас. Вы можете позволить себе купить колготки за десять-пятнадцать евро, для меня это серьёзные деньги. Но вам под сорок, а мне едва двадцать. Вы покупаете утягивающие колготы и замазываете морщинки, а моё тело ещё полно лёгкости и упругости. Вы отцветаете — я расцветаю. Вы уже состоялись, а моя жизнь только началась, и все дороги передо мной. Вы уже замурованы в своём образе, а я ещё могу стать кем угодно. В вас просыпается старческое недовольство, а во мне кипит жизнь.

Я провожу вас улыбкой в любом случае. Но знайте, пожалуйста: если вы были вежливы и хоть капельку доброжелательны — это будет улыбка благодарности, уважения и искреннего пожелания всего лучшего. Если же вы старательно демонстрировали мне классовое превосходство и не погнушались самоутвердиться — я улыбаюсь тому, что я — не вы и ещё могу вами не стать.

#13839: Сервис глупых вопросов

18:12 24.03.2014, Они задолбали!

Учусь в одиннадцатом классе. Естественно, сейчас вопрос номер один среди родственников, близких, друзей, знакомых, парикмахеров и продавцов — куда же я поступаю. Вопрос вполне ожидаем, так что меня он абсолютно не задалбывает, тем более что я уже определилась с вузом. Задолбало вот что:

— Ну что, куда поступаешь?

— В нашу академию искусств, на живописца.

— Круто! Ты, наверное, рисуешь хорошо?

Блин, да что же это такое?! Нет, что вы, я рисую по принципу «точка, точка, запятая — вышла рожица кривая», а идти в академию решила, потому что мне не хватает острых ощущений.

Казалось бы, ну и что такого в этом вопросе? Да, не спорю, он вполне безобиден. Проблема в том, что не было ещё человека, который бы мне его не задал после моего ответа на стандартный вопрос о поступлении.

Люди, включайте логику, а? Ваш «сервис глупых вопросов» уже порядком задолбал.

#13840: Пятнадцать прощальных

18:24 24.03.2014, Они задолбали!

Подрабатываю таксистом. Садятся ко мне женщина лет тридцати пяти на вид с дочкой лет пяти. У женщины в руках огромный букет роз, белые с красным пополам, штук пятнадцать. Ну, едем, значит. Дочка спрашивает:

— Откуда цветы?

— Олег подарил.

— Твой Олег?

— Почему мой? Наш…

Дочка всю дорогу болтала с мамой, я удивлялся настолько связной и рассудительной речи. Уже на подъезде вдруг выдала:

— А я знаю, зачем тебе Олег цветы подарил. Это значит, что он больше не придёт.

Мама, судя по голосу, пришла в замешательство. Я, ясное дело, морду чайником, сделал вид, что крайне интересуюсь ямами на дороге и аккуратностью руления. Мама спросила:

— Почему?

— Они ведь всегда так делают, — сказала дочка и вздохнула.

Привёз я их на самую окраину промзоны, где асфальт переходит в подобие лесной просеки, к двухэтажному полубараку. Хоть не деревянному, и на том спасибо. И как-то грустно стало. Хрен его знает отчего. Наверное, от всего сразу. И от того, что сильный пол подчас ведёт себя как последнее ссыкло, сбегая от серьёзных разговоров и ответственности. И от того, что полу слабому приходится терпеть такие выходки и считать у себя рубцы на сердце. И от того, что вот такие мудрые не по годам девочки появляются.

#13841: Зуб даю: к вам ни ногой

18:36 24.03.2014, Они задолбали!

Гуляя в воскресенье с собакой, широко зевнула на морозе. Вечером стала тихонько ныть челюсть. К утру на месте давно удалённого зуба образовалось уплотнение, ещё через пару часов надуло здоровенный флюс. Отпросилась с работы, записалась к стоматологу.

Сделали снимок (кстати, умиляет меня этот небольшой приработок стоматологов — никогда, никогда не получается снимок с первого раза! У всех моих знакомых одна и та же история: «Ой, не вышло, стра-анно! Давайте ещё разик!»), увидели, что зуб удалили очень высокопрофессионально: корни все остались в челюсти. Они начали гнить, при зевке я их застудила, пошло воспаление — вот откуда и флюс. Надо удалять.

Надо — так надо. Делают укол, рот онемел. Ну, в путь!

Прислушиваюсь к разговору врача с медсестрой. Слышу, что отслаивают десну. По ощущениям во рту неприятно, но не больно — как будто грязь отскребают. Потом поменяли инструменты и давай тянуть корень. И вот тут-то я поняла, что татуировка на рёбрах — полная фигня.

Я заорала. Откровенно заорала, насколько это возможно, когда у тебя во рту две руки стоматолога и жуткий инструмент. Из глаз брызнули слёзы, при очередном движении врача я непроизвольно схватила его за руки и оттолкнула от себя.

— Что вы делаете? — кричат на меня.

— Мне больно! — ору я, захлёбываясь слезами. Ощущения такие, как будто обезболивания нет вообще.

— Да не может быть, что больно! Мы отслойку сделали — не больно было, а это самое неприятное.

— Я что, придумывать буду? Мне правда очень больно!

С кислой миной сделали второй укол, начали выковыривать снова. Теперь уже не больно, ощущений во рту вообще мало. В процессе работы выясняется, что есть патология: один корень сросся с челюстью. Вот интересно, пережила бы я его удаление без второго укола?