Баш на баш

– Готовить в нашей семье буду я, – Грустно усмехнулся парень.

– Не время для шуток, – Отвечала я серьёзно и настороженно.

– Почему тебе проще видеть меня монстром, чем признать, что я тоже могу посочувствовать и пошутить? – Вдруг так же серьёзно, как я, произнёс парень, – Я не монстр, который испытывает удовольствие от твоих мучений. Я делаю всё, чтобы нам обоим было легче пережить эту неделю.

Я потрясённо уставилась на парня. А ведь и правда, он старался быть максимально спокойным и сдержанным, доброжелательным даже. Потом, однако, до меня кое-что дошло:

– Почему ты говоришь со мной так, будто ты такой же заложник этой ситуации, как и я? Как будто у тебя не было выбора или что-то вроде того?

– Потому что у меня его не было.

Амир заметно напрягся, но я не захотела отступать:

– Шон… – Назвала я его выдуманным, «комфортным» для нас обоих именем, – Может, когда тебя связывает по рукам какой-то киллерский контракт, и ты уже взялся за задание, у тебя его и в правду нет. Но, когда ты только начинал карьеру профессионального убийцы, выбор у тебя был.

– Нет! – Вскричал он, – Нет, Кэтрин. Не было. И, я прошу, больше не произноси слово «убийца» при мне.

– Но…

– Пожалуйста, не произноси, – Повторил Амир, – Я наелся. Доедай лапшу, принимай душ и ложись спать.

Глава 9.

– Шон… – Пробормотала я, войдя в комнату. Я, как послушная девочка, доела ужин, который оказался на удивление вкусным, и приняла душ, дав парню время собраться с мыслями.

– Да, Кэтрин?

– Что значит: «У меня не было выбора»?

Амир стоял спиной ко мне и смотрел в окно. Потом он повернулся всем корпусом и устало произнёс:

– Помнишь, я рассказывал тебе о приюте? О погибших родителях?

– Да, – Ответила я.

Он вздохнул и отвёл взгляд куда-то в сторону и, так и не глядя мне в лицо, пробормотал:

– Так вот, это было чистой правдой. Мои родители умерли от передозировки. Но не в Америке. В Афганистане.

Я затаила дыхание.

– Да, я из Афганистана. Мне было около пяти, когда родители погибли, а меня забрали в частный американский приют, где готовили детей именно для таких целей.

– Целей, в смысле, для…

– В смысле, нас учили убивать, – Спокойно ответил он, – С оружием, без оружия. Учили обездвиживать жертв. Учили выводить из строя. Наши документы сдавали в архив, будто мы все умерли вместе с родителями, а нам самим заводили новые личные дела. «Шон Уэйсти» – не единственный мой псевдоним. У меня их около десяти.

Я молчала, никак не решаясь это комментировать. Наконец, взглянув мне в глаза, он сам продолжил:

– Большинство попадали в приют младенцами, и им даже не называли их настоящих имён. Мне повезло чуть больше, я помню, как моя настоящая мама называла меня перед сном Амиром. Я немного помню родной дом, родную страну… Но даже настоящей фамилии не спрашивай – я её не знаю.

Он вздохнул и растрепал каштановые, стильно подстриженные, но не уложенные, волосы:

– Поэтому при нашей первой встрече у тебя и возникло ощущение, что у меня проблемы с дикцией. Над моим акцентом долго бились лучшие педагоги, но следы афганского произношения остались.

– Скажи что-нибудь по-афгански.

– Ман намехохам мекушан туро1.

– И что ты сказал?

– Это будет моим секретом. Всё, я и так тебе слишком открылся. Ложись спать.

Поняв, что он прав, а я и так узнала о нём слишком многое, я поняла, что не хочу спать, но делать, в общем, больше нечего.

– И, всё же, что ты сказал?

– Я сказал: «Как твои дела?».

Я сомневалась, что он выбрал такую банальную и безликую фразу для того, чтобы познакомить меня со своим родным языком:

– Ты же всё равно соврал, да?

– Да. Спокойной ночи.

Гадая, чем занять себя, когда проснусь, я завалилась на кровать, надеясь, что несколько часов сна хоть как-то приблизят меня к освобождению…

Когда я проснулась, за окном снова алел рассвет, но на этот раз парень не спал: он сидел в кресле и читал книгу.

– И… чем мы займёмся? – Спросила я, только сейчас осознав, что он больше и не планировал меня связывать.

– Я не дам тебе в руки мобильный телефон, ноутбук или любой другой гаджет. Можешь заняться спортом. Можешь, как я, книгу почитать.

– Как я в платье буду заниматься спортом? – Съехидничала я, – Здесь есть библиотека?

– Ну, «библиотека» – сильно сказано. Ты была так увлечена вещевым шкафом, что даже не заметила книжный?

Я повертела головой по сторонам. Да, прямо напротив шкафа, привлёкшего моё внимание с самого начала, у противоположной стены стоял другой.

– Не люблю читать, – Честно произнесла я, – А ты что читаешь?

Он приподнял книгу и показал обложку: «Гёте – Фауст».

– Подумываешь о том, чтобы тоже продать душу дьяволу? – Спросила я, смутно вспоминая сюжет.

– Не думаю, что мою душу дорого оценят, – Грустно усмехнулся он.

– О чём книга? – Спросила я, – В смысле, я не читала. Так, учитель что-то рассказывала в старшей школе.

– В данный момент я читаю о том, как Фауст требовал от Мефистофеля свидания с Гретхен, но, получив желаемое, заметно охладел к девушке.

– История стара, как мир, – Фыркнула я.

– Думаешь, я охладел к тебе, когда мне удалось тебя похитить?

Амир приподнял бровь, глядя на меня: