Барраяр

- Никакой тайны в этом нет. Некоторые из старших офицеров-форов боятся его как огня. Он на пару с Форталой пытается уговорить отца поддержать этот новый закон о налогообложении.

- У, тоска зеленая…

- Речь идет о прямом императорском налоге на наследство.

- Ой! Ну, по _нему-то_ это не ударит, верно? Форкосиганы дьявольски бедны. Пускай Комарр платит. Мы ведь для этого его завоевали, не так ли?

- Не совсем, невежественный мой братец. Да, кстати - никто из вас, городских бездельников, не видел его бетанскую бабу?

- Из нас, светских людей, сэ-эр, - поправил его брат. - Попрошу не путать с вами, армейскими невежами.

- Этого можешь не опасаться. Нет, правда. О ней, Форкосигане и Форратьере ходят самые невероятные слухи, большинство из которых противоречат друг другу. Я думал - может, мать что-нибудь про нее знает.

- Для женщины, которая, судя по рассказам, трех метров ростом и ест на завтрак целые крейсера, она держится весьма скромно - видимо, предпочитает оставаться в тени. Ее почти никто не видел. Может, она уродина.

- В таком случае они составят отличную пару. Форкосиган сам не красавец.

От всей души забавлявшаяся Корделия прикрыла рот ладонью, пряча улыбку. Но тут командор произнес:

- Интересно, что это за трехногий паралитик, которого он повсюду таскает за собой. Подчиненный, что ли?

- Что за мутант. Форкосиган мог бы подобрать себе в штат кого-нибудь получше. Он ведь может сливки с армии снимать, с регентскими-то полномочиями.

Корделию словно ударили в солнечное сплетение - такую неожиданную боль причинили ей эти небрежно брошенные слова. Капитан Форпатрил не обратил на них внимания - его внимание было всецело поглощено происходящим внизу, где принимали присяги. Друшнякова, как ни странно, покраснела и отвернулась.

Корделия подалась вперед. Слова бурлили в ней - сколько всего ей хотелось им наговорить! Но она сдержала ярость и обратилась к ним самым холодным "капитанским" тоном, на какой она была способна:

- Командор. И вы, кем бы вы ни были. - Они обернулись к ней, удивленные внезапным вторжением в их беседу. - К вашему сведению: джентельмен, о котором вы только что говорили, - это лейтенант Куделка. И офицера лучше него нет нигде. Ни в какой армии.

Они уставились на нее, раздраженные и недоумевающие - это странное явление совершенно не укладывалось в их представления о мироустройстве.

- По-моему, это была частная беседа, мадам, - жестко заметил командор.

- Не спорю, - ответила она, все еще кипя возмущением. - И я приношу свои извинения за то, что невольно вас подслушала. Но за постыдное замечание в адрес секретаря адмирала Форкосигана извиниться должны _вы_. Оно порочит мундир, который носите вы оба, и императорскую службу, на которой вы состоите. - Она говорила очень тихо, почти шипя. Ее трясло. "Передозировка Барраяра. Держи себя в руках".

Их перепалка наконец привлекла внимание изумленного Форпатрила.

- Ну, ну, миледи, успокойтесь - принялся увещевать ее он. - Что за…

Командор обернулся к нему.

- О, капитан Форпатрил, сэр. Я сперва не узнал вас. М-м… - Он беспомощно указал на обрушившуюся на него напасть, как будто говоря: "Эта леди с вами? А если так, то почему вы не держите ее в узде?" Он холодно добавил: - Мы с вами прежде не встречались, мадам.

- Да, потому что у меня нет привычки заглядывать под каждый камень и любопытствовать, какая нечисть там прячется, - выпалила Корделия и тут же осознала, что зашла слишком далеко. Невероятным усилием ей удалось справиться с гневом. Незачем наживать Форкосигану новых врагов в тот самый момент, когда он только-только вступает в должность.

- Командор, вы не знаете, с кем… - начал Форпатрил, вспомнив о своих обязанностях сопровождающего.

- _Не надо_… представлять нас друг другу, лорд Форпатрил, - оборвала его Корделия. - Мы только поставим друг друга в еще более неловкое положение. - Она сжала переносицу двумя пальцами и закрыла глаза, пытаясь найти для них какие-нибудь примирительные слова. "И я еще гордилась своим самообладанием". Подняв глаза, она обратилась к двум взбешенным незнакомцам:

- Командор. Милорд. - Она верно определила титул молодого человека, основываясь на его упоминании об отце, сидящем среди графов. - Мои слова были опрометчивыми и грубыми, и я беру их назад. Я не имела права вмешиваться в частный разговор. Я приношу свои извинения. Самые смиренные.

- Еще бы вам не извиняться! - вскипел молодой лорд.

Его брат был более сдержан, и чуть неуверенно ответил:

- Я принимаю ваши извинения, мадам. Полагаю, этот лейтенант приходится вам родственником. Я прошу простить нас за оскорбление, которое вы усмотрели в наших словах.