Барраяр

- И добрых, и злых духов в этой истории предостаточно, верно? - Они прижалась к его плечу, к жесткой ткани мундира. - Не знаю, предназначался ли нам Ботари в качестве благословения или проклятия. Но, держу пари, любую шваль он действительно удержит на расстоянии. Кем бы она ни была. Какие странные подарки получил наш цыпленок на день рождения.

Они вернулись в лабораторию и внимательно выслушали окончание лекции врача об особых потребностях и слабых местах Майлза, согласовали сроки первого этапа лечебных процедур и плотно укутали младенца, чтобы везти домой. Он был такой крошечный, этот комочек плоти, меньше котенка, и когда Корделия, наконец, взяла его на руки, то поняла, что касается сына в первый раз с тех пор, как операция их разделила. На мгновение она запаниковала. "Запихните его в репликатор еще на восемнадцать лет, я не справлюсь…!»

Нет, дети могут не быть благословением, но произвести их на свет, а потом подвести - это точно проклятие. Это даже Петр понимает.

Эйрел придержал перед ними дверь.

«Добро пожаловать на Барраяр, сынок. Войди в этот мир: мир богатства и нищеты, мучительных перемен и укоренившихся традиций. Получи свой день рождения: даже два. Получи имя - а "Майлз" значит "солдат", - но не позволяй его значению властвовать над тобой. Получи искалеченное тело в обществе, которое ненавидит и боится мутаций как самого страшного проклятия. Получи титул, состояние, власть, и всю ненависть и зависть, что им сопутствует. Получи необходимость быть разобранным по кусочкам и собранным вновь. Унаследуй врагов и друзей, которых не ты заводил. Получи деда - выходца из ада. Терпи боль, найди радость, создай свой собственный смысл, потому что вселенная тебе его не предложит. Будь верткой мишенью. Живи. Живи. Живи» .

Эпилог

Форкосиган-Сюрло, пять лет спустя .

- Ну, Вааген! - пыхтела себе под нос Корделия. - Ты ни разу мне не говорил, что этот маленький бандит вырастет гиперактивным!

Она слетела вниз по лестнице, пробежала через кухню и выскочила на террасу в самом конце каменного дома. Обшарила взглядом лужайки, пригляделась к деревьям, всмотрелась в сверкающее под летним солнцем озеро. Ни шевеления.

Из- за угла вышел Эйрел, в поношенных форменных брюках и выцветшей пестрой рубашке, увидел жену и развел руками. -Там его нет.

- В доме тоже. Вниз или вверх, как думаешь? И где малышка Елена? Держу пари, он там же, где и она. Я запретила ему идти на озеро без взрослых, но уж не знаю…

- Не на озере точно, - прокомментировал Эйрел. - Они и так все утро плавали. Я даже глядеть за ними устал. Я специально засек: за пятнадцать минут он вскарабкался на причал и спрыгнул с него ровно девятнадцать раз. Умножь на три часа.

- Тогда наверх, - решила Корделия. Они поплелись в гору по усыпанной гравием дорожке, по обе стороны от которой росли всякие местные, земные и просто экзотические кусты и цветы. - Подумать только, - задыхаясь, пожаловалась она, - я еще мечтала о дне, когда он начнет ходить!

- Эта энергия копилась пять лет, а теперь вырвалась на свободу, - сделал вывод Эйрел. - Хорошо, что так, а не в отчаянии и попытках навредить самому себе. Одно время я этого боялся.

- Да. А ты заметил, что со времени последней операции это его бесконечное щебетание сошло на нет? Сперва я радовалась, а теперь боюсь: что если он вообще онемеет? Кстати, я даже не знала, что тот морозильный элемент разбирается. Немой инженер…

- Полагаю, э-э, речевая и двигательная активность в конце концов уравновесят друг друга. Если он выживет.

- Нас, взрослых, много, а он один. Мы должны легко одерживать верх. Но почему у меня такое чувство, словно мы в окружении превосходящих сил противника? - Наконец, они добрались до вершины холма. В ложбине под ними виднелись графские конюшни - полдюжины деревянных и каменных строении, выкрашенных красным, огороженные паддоки, пастбища, засеянные ярко-зеленой земной травой. Видно было лошадей, но детей нигде не было. Ботари до конюшен добрался первым, он же выходил из одного здания, направляясь в другое. До Эйрела с Корделией донесся его окрик, приглушенный расстоянием: - Лорд Майлз?!

- О боже, надеюсь, он не вспугнет лошадей Петра, - вздохнула Корделия. - Как ты думаешь, на этот раз попытка примирения нам удастся? Ведь Майлз наконец-то ходит.