Баронесса Изнанки

Он стоял на цыпочках, по-зимнему одетый, по грудь в прозрачной, голубоватой жидкости, и испытывал острое желание снять одежду. Вот уже осталось по пояс, вот зарычала у самого пола бурная воронка, а сверху подул горячий сухой ветер, мигом высушивший голову получше любого фена.

— Я — полный дебил! — подтвердил себе диагноз Валентин.

Баня. Сауна. Вовсе не суп из человечинки, а всего лишь потрясное джакузи!

— Ну, раз мылся в шубе, то хоть сохнуть буду голый, — рассудительно заметил Старший, выливая воду из ботинок.

Он сложил одежду в кишкообразном коридоре, который опять приветливо распахнул объятия. Старший смутно подозревал, что где-то поблизости могла обнаружиться классная сушилка для одежды, и даже — стиральная машина, но решил пока не экспериментировать с остальными крючками. Не хватало еще наглотаться стирального порошка!

На сей раз он выбрал трубу, уводящую вниз. Сначала она напомнила Вальке чудеса аквапарка, но уже через два метра ускоренного спуска он проехался задницей по ребристой поверхности. Это было не что иное, как ступеньки для желающих подняться наверх. Потирая будущие синяки, оставляя повсюду мокрые следы, незадачливый кормилец прошлепал в жилой отсек. Старший сразу понял, что именно здесь в полете спали и кушали наездник и ученый. Жилой салон тоже походил на кокон, но поставленный вертикально — нечто вроде осиного гнезда. Как и рассказывала Анка, в жилом секторе оказалось приятное зеленое освещение, светились холодные кольца, а Старший шел между ними, как тигр между обручами в цирке. Мягкая мембрана, заменяющая дверь, легко подалась при приближении человека.

Внутри, в коконе, было гораздо теплее. После некоторого колебания Старший открыл чужую спортивную сумку, отыскал полотенце и насухо вытерся. Затем бегло просмотрел бумажник с набором паспортов и россыпью кредитных карточек. Ненадолго Валькино внимание приковали фотографии красивой кудрявой женщины, чем-то неуловимо похожей на наездницу Марию. Но Старший уже привык, что «коренные» атланты все слегка родственники.

Кровати здесь выглядели как гамаки. Старший не удержался, прилег и чуть не завопил, когда гамак начал подстраиваться под его тело. Над дверной мембраной имелся стенд с двумя десятками управляющих крючков, но Валька их решил оставить на потом. Не дай бог, автоматике заблагорассудится пропылесосить каюту вместе с ним, или, чего доброго, запустится двигатель? Старший предпочел бы общаться с кораблем через привычные шланги-присоски на голове. В баню не попадешь, зато все вокруг видно и слышно.

Он нашел еще одну багажную сумку, а в нише — туалет и шкаф с полочками. В сумке нашлись два разряженных сотовых телефона, пистолет-пулемет с запасными рожками, портативный компьютер и куча импортных консервов. Еще один компьютер стоял открытый на столике, батарея аккумулятора жалобно мигала на последнем издыхании. В нише валялись мужские носки, кроссовки и стоял ящик, доверху забитый технической литературой на английском языке.

Вальке вдруг стало чертовски грустно, едва слезу не пустил. Так дико, неестественно смотрелись привычные городские вещи внутри живого организма. Создатели Тхола не предусмотрели розеток, и современным атлантам приходилось таскать громоздкие аккумуляторы. Валька подумал, что все это фигня, насчет тока. Электричество на борту имелось, иначе и быть не могло, просто он не знал, как выглядит розетка, изобретенная десять тысяч лет назад.

Старший нашел щель, откуда в кокон поступает теплый воздух. Сходил за своей одеждой и разложил ее сушиться по каюте. Чтобы избавиться от давящей тишины, он принялся напевать. За панелью компьютера он обнаружил еще три фотографии. На двух — совершенно точно люди Атласа. Высокие, загорелые, кудрявые и наверняка, по их меркам, в самом соку, лет по четыреста.

На третьем фото миниатюрная блондинка с печальными глазами прижимала к себе грудного ребенка в чепчике. Старший перевернул снимок. С обратной стороны по-английски было написано: «Твои Памела и маленький Ронни, ждем любимого папочку Санчеса».