Барон из МЧС-3

Во время боя я реально весь провонял палёными оборотнями. Парадная форма вся грязная, даже несколько маленьких кусочков от плоти тварей прилипли. А ведь садился в автомобиль чистенький, отутюженный. Вот и думает водила, что это за приступ такой у него случился и где я так смог уделаться за несколько минут. Зуб даю, понимает, что всё неспроста, но задавать лишние вопросы старшине с жетоном личного порученца не решается. Правильная позиция! Меньше знаешь — лучше спишь.

Вот наконец-то и семейное гнездо Горюновых. Стою около ворот и любуюсь на мощный такой особнячок, выполненный в древнерусском стиле деревянного зодчества. Наша семья им больше ста пятидесяти лет владеет.

Нажал на кнопку звонка и стал ожидать. Через пару минут к воротам подошла какая-то женщина. Отворив небольшую калитку, она ахнула и замерла, закрыв лицо ладонями. Но я успел рассмотреть, кто это. Судя по фотографии в досье, это моя мать, Варвара Дмитриевна Горюнова. И как вести с ней, я даже примерно не представляю. Но женщина всё сделала за меня, внезапно кинувшись на шею, причитая.

— Сыночек! Живой! Данилушка! Родной ты мой!

— Здравствуй, мама, — только и смог вымолвить я, ожидая, когда бурные эмоции улягутся.

Честно говоря, чувствую себя очень неловко. Да, это тело её сына, но в нём сейчас иной человек. А тот Данила сгинул в автобусе при нападении гоблинов на кортеж генерала Ростоцкого. Как давно это было… За столько месяцев я уже полностью привык называться Горюновым, но сейчас, глядя на счастливую Варвару Дмитриевну, прямо резануло по сердцу. Ощущаю себя вором.

— Сынок! Да что мы у ворот топчемся? В дом пойдём! — отстранившись и смахнув слёзы, протараторила она и чуть ли не потащила меня к дому. — Настя! Настя! Брат вернулся!

Как только я переступил порог, так увидел молодую русоволосую женщину двадцати четырёх лет. Это и есть моя старшая сестра Анастасия Юрьевна Горюнова. Высокая, красивая и явно раздражённая. В отличие от матери, никаких родственных чувств к братишке явно не испытывает. Видимо, достал её прежний Данила до самых печёнок своими выходками.

— Когда уезжаешь? — сразу же спросила она.

— Две недели отпуска дали.

— Плохо.

Развернувшись, она поднялась по лестнице на второй этаж и с силой захлопнула за собой дверь комнаты. Точно. Не любит. Хотя, быть может, просто характер скверный имеет. Вон уже сколько годиков, а до сих пор в девках ходит.

— Ты не обращай на сестрёнку внимания, — продолжала свою скороговорку мать. — Всё от гибели Антона отойти не может. Третий год уже…

— Какого Антона? — не понял я.

— Как какого? Данилушка! Жениха своего. Он на фронте погиб. Даже тела не привезли… У гоблинов проклятых лежать остался.

— Варвара Дми… Мама! Тебе говорили, что у меня с памятью есть некоторые проблемы?

— Говорили, — кивнула женщина. — Но думала, что раз меня и Настю узнал, то уже и на поправку пошёл.

— Иду. Только тяжело очень. Даже тебя смутно помню. По прогнозам докторов, через пару лет, не раньше, мозги на место встанут. Мне б переодеться, а то видишь какой чумазый? В привокзальной забегаловке поскользнулся и на себя поднос с едой опрокинул, — соврал я, чтобы дать хоть какое-то объяснение своему не очень товарному виду.

— Так в своей комнате и переоденься. Одежды в шкафу много. Хотя… Мускулами-то оброс ещё сильнее. Может и маловата быть.

— Ничего. У меня новая полевая форма в сумке. В ней даже привычнее. Только вы… ты мне комнату покажи.

— Тоже не помнишь?

— Совсем. Словно первый раз в этом доме нахожусь.

— Ничего! Родные стены от всего помогают! На втором этаже повернёшь с лестницы направо и в конце коридора дверь с черепушкой увидишь. Там твоя комната и есть. А я пока пойду праздничный обед приготовлю. Биточки твои любимые! Служанок теперь нет… Но зато вся семья в сборе! Три дня назад отец твой вернулся, а сегодня и ты!

— Он тоже здесь?

— В Тюмени. Дела финансовые решает. Но это потом, Данилушка, уже с ним сам поговоришь. К вечеру обещал вернуться!

Глава 7

Оказавшись в комнате своего предшественника, огляделся. Мдя… Полный бардак из нагромождения спортивных снарядов, каких-то непонятных приспособлений и просто кинутых как попало вещей. Но особенно меня поразила занимавшая все стены фотовыставка «достижений» Данилы. Один только плакат над кроватью чего стоил: показывая всю глубину воздействия Печатей Смерти на мозг Горюнова-младшего.

Улыбающийся голый Данила стоит вполоборота, и из правого полупопия у него торчит стрела. Настоящая такая! Индейская, с оперением! Не знаю, чему радуется этот придурок на фото, но меня прямо взбесило такое некультурное отношение к телу, с которым я давно сроднился. А покушение на задницу вообще считаю оскорбительным для себя!

Остальные фотографии подвигов мудака были ненамного лучше, хотя и в одежде. Не… Две недели жить среди этого паноптикума не собираюсь. Хотя беззаветно любящая сына мамочка и попыталась здесь всё сохранить в первозданном, «историческом», так сказать, виде, только я теперь и есть Горюнов, поэтому имею полное право всё переделать по своему усмотрению.