Барон из МЧС - 2

- Фигня, - довольно произнёс он. - Чтобы вычислить, им нужно быть моего уровня работы с реальностями и подреальностями. Даже тебе подобное пока не светит. Ну а видео с сексом будоражат многих покруче любой скачки секретных данных. Всем сразу страшные вирусы мерещатся. К тому же вы, люди, так смешно им занимаетесь.

- Не вижу ничего смешного. Но всё равно спасибо за помощь. На меня теперь точно никто не подумает.

- Может, завтра вечерком отметим это дело?

- Нет, Чах. Я сейчас под пристальным вниманием СБ. Поэтому постарайся и ты временно не прокачивать свои огненные железы. Потом наверстаем. Слово даю.

- Я услышал тебя, Данила. В полной завязке до приказа. Но учти! Навёрстывать будем с размахом!

С этого момента жизнь стала казаться раем. Палкина меня стороной обходила и была послушной девочкой. Я не лез к ней, ограничивая общение лишь учебными моментами. Чах тоже стал славным напарником. Правда, страдая от “сухого закона”, любил порассуждать на тему спиртных напитков, сравнивая то виски с коньяком, то коньяк с виски. Хотя, по его мнению, тёплый медицинский спирт под сладкий эклерчик вне конкуренции. Ну и настойка боярышника с сырой говядиной неплохо заходит.

Глава 4

В очередной утренний подъём прапорщик Станов внёс некую оригинальность.

- Начищаем рыла до блеска, - приказал он, - и на общекурсантское построение всем через полчаса явиться довольными и благодарными.

- А кросс? - сдуру ляпнул Алан.

- Отменяется до лучших времён. Как и все занятия. Поэтому и должны быть положительные эмоции на ваших мордашках. Всё, сосунки. Начинается ваша первая армейская практика. Сейчас местные шишки прочитают патриотическую вступительную речь, а потом распределение по подразделениям. Блин! Дожил! С армейскими в одном строю стоять - это же полный пизд… Плохо, короче. Но форма одежды парадная! У кого есть награды, не забудьте нацепить, если ещё не потеряли.

Якутова сидит на подоконнике, слушая нашего бравого прапора, и в его напутствие не вмешивается. Сама мрачнее тучи: знать, тоже не испытывает вселенского счастья от предстоящих событий.

Ну а мы… Не знаю, как остальные, но я очень рад. Движуха очередная пошла! Несмотря на весь насыщенный учебный процесс, уже стал утомляться от его однообразия. Хочется чего-то нового. Покинуть эту чёртову базу, в которой каждый уголок надоел до тошноты, и влиться в большую жизнь.

Когда мы надели форму, Палкина моментально сникла. Вся наша группа сверкает медальками за гоблинскую деревню, и лишь она одна с пустым кителем. Понять девчонку можно. Какие-то недавние претенденты в ИШС обскакали её, четверокурсницу. Зная самолюбивый характер Верки, допускаю, что ей это как серпом по яичникам. Хотел было пошутить, что, мол, где её заслуги за столько лет учёбы, но передумал. Отношения между нами и так не сладкие, да и как-то мелко на этом понтоваться.

Станов не соврал. Перед стройными рядами курсантов генерал Ростоцкий лично прочитал возвышенную в своей бессмысленности речь. Из его слов получалось, что кроме нас и Родину защищать некому. Особо впечатлительных проняло. Но наша банда отнеслась ко всему этому пафосу скептически.

- Мля-я-я… - тихо протянула Якутова на десятой минуте сольного выступления Ростоцкого. - Ну ведь нормальный же мужик, пока не генерал.

- Ага, - также тихо, не разжимая губ, ответил ей Лёха. - Кросс бежать и то приятней.

- Заглохни. Слушай умного человека и делай одухотворённое, тупое лицо. Понял? Не просто тупое, как обычно, а чтобы на загляденье всем. Армейские это любят.

- Главное, чтобы это была концовка речи, а не вступление. Иначе застрелюсь из сапёрной лопатки,- поддержал я их беседу.

- Горюнов, - прошипел прапорщик Станов, незаметно пнув меня по голени. - Хоть ты заткнись. И так тошно.

Но всё плохое когда-нибудь заканчивается. Наконец прозвучала команда “Вольно”, и нас распустили по казармам. До своей мы дойти не успели, так как всей группой были вызваны в штаб прямо к самому Ростоцкому.

- Господа, - с ехидной улыбочкой начал генерал, как только мы ввалились в его кабинет, - на построении я заметил, что вы невнимательно слушали мои напутственные слова, и решил их повторить.

Потом на минуту замолчал, дав нам ощутить масштаб трагедии, и продолжил: