Бард

Мы двигались весь день без приключений и устроились на ночь, едва только начали сгущаться сумерки. Ведьма сварила зелье, после которого мы спали словно убитые, а наутро чувствовали себя посвежевшими и сильными, как никогда. Боб даже начал насвистывать какую-то песенку. Когда я возмутился и начал выговаривать ведьме, что она нас опоила и оставила наш небольшой лагерь без охраны, что мы в любой момент могли подвергнуться нападению и нас бы передушили, как сонных котят, Шеба возразила:

– Бартоламью стоял на страже. Но ты прав, этой ночью я не буду давать вам этот отвар – я напою им своего медведя, а ты, бард, постоишь на страже. – И, разведя руки в стороны, ведьма добавила: – Раз уж ты так переживаешь о нашей безопасности.

Боб снова начал хихикать, а я только махнул рукой:

– А, ну вас! Тоже мне, команда по спасению мира! Шайка анархистов, вот вы кто. Сами думайте, как лагерь охранять, раз вы такие умные!

И снова почти целый день мы провели в пути без всяких приключений. Я дважды просил Джонатана осмотреть местность вокруг – перед тем как выступить утром и вечером, когда мы расположились уже на ночлег рядом с камнем Скроу. Оба раза маг не заметил ничего подозрительного. Утром он увидел лишь одного охотника, что промышлял где-то неподалеку, а вечером засек в горах патруль Сынов Тени. Мы подумали даже, не попытаться ли их догнать, чтобы узнать о судьбе донесения Риголана, но вскоре успокоились. Во-первых, лезть в горы на ночь глядя – самоубийство, а во-вторых, те несколько лиг, что нас разделяли, – небольшое расстояние на равнине, а в горах может понадобиться целый день, чтобы их пройти. Так что мы остались у камня ожидать утра, а с ним, возможно, подкрепления для нашего отряда.

Ведьма, сдержав свое обещание, напоила своим пойлом медведя, и он всю ночь оглушительно храпел, не давая заснуть не только нам, но и Рэглеру – самому нервному из ящеров. Рэглер пытался рычать на медведя, призывая его к порядку. Но ведьмовская скотина, не просыпаясь, лишь перевернулась на другой бок, что-то проворчала во сне и снова оглушительно захрапела. Мои спутники наблюдали эту сценку словно забавное представление, весело хохотали и не могли заснуть еще очень долго. Однако усталость прошедшего дня все же взяла свое, и в конце концов один за другим они засопели в своих импровизированных постелях: Боб и Риголан – в плащах, ведьма – в шкуре зверя, а Джонатан – закутавшись в наши походные одеяла. Мне же по-прежнему не спалось, я даже подумал: уж не наложила ли ведьма на меня какое-то заклятие? Но все же решил, что ведьма здесь ни при чем.

Меня не оставляли в покое мысли о дальнейшей судьбе нашего предприятия и о том, как оно вообще сложилось. «Почему я? – задавал я себе снова и снова этот вопрос. – Никому не известный бард, совершенно незначительный человек и уж точно – не воин. И вот я веду этих людей в далекий северный город на битву с неизвестным нам некромантом. Они спокойно признали меня своим предводителем, хотя каждый понимает, что я веду их, возможно, на верную смерть. Зачем мне все это? Почему я, а не кто-то другой, более достойный, более мудрый оказался во главе этого предприятия?» Ответов на свои вопросы я не находил, а потому беспокойно ворочался, не смыкая глаз. Лишь к утру я забылся коротким, беспокойным сном, решив для себя, что мучиться вопросами нет никакого смысла. Пути назад у меня уже все равно не было.

Глава восьмая,

в которой достойный бард Жюльен со своими товарищами наконец достигают цепи своего путешествия – города Гасенска, обнаруживают его объятым страхом, встречают знакомого торговца Сапазара и понимают, в каком тяжепом положении они оказались

Камень Скроу оказался примерно такой же по размеру глыбой, как и камень Сиу, у которого мы встретились с Риголаном, возможно, даже чуть большей. Не знаю, кто решил, что он похож на голову ящера – просто продолговатая глыба, немного как бы сплюснутая с одной стороны. У этого чертова камня мы проторчали почти сутки.

Мы ожидали подкрепления от кланов Тени до самого утра. Затем начали неторопливо собираться, понимая, что больше уже ждать нечего. Каждый еще надеялся на чудо – все мы находили предлоги еще хоть на несколько минут задержаться у камня Скроу: Боб срочно решил отремонтировать покосивший каблук на сапоге, Риголан тщательно проверял сбрую и седла на ящерах, а Шебе оказались жизненно необходимы какие-то травы. В конце концов все мыслимые и немыслимые предлоги были исчерпаны, светило уже поднялось в зенит, так что дальше оттягивать наше выступление смысла не имело. Риголан, несмотря на свою обычную невозмутимость, с каждой секундой заметно мрачнел. Когда мы уже собрались тронуться в путь, я не выдержал и сказал: