Барчестерские башни

Доктор Стэнхоуп! Доктор Визи Стэнхоуп! Да, да, он слышал, что дочь Стэнхоупа вышла замуж за негодяя-итальянца! Значит, этот наглый голубой щенок, который допекал его разговорами — сын Стэнхоупа?! А дама, которая упрашивала его учить ее дочку катехизису — дочь Стэнхоупа?! Дочь одного из его пребендариев!! Епископ разгневался не меньше жены. Однако он не мог отрицать, что мать последней из Неронов — весьма приятная женщина.

Доктор Прауди выбежал в соседнюю комнату и увидел скопище грантлитян, среди которых возвышалась внушительная фигура архидьякона; старик настоятель, утонув в покойном кресле, сидел у камина. Епископ очень хотел быть любезным и притушить озлобление, вызванное его капелланом. Пусть мистер Слоуп будет действовать fortiter in re[14], он же прольет елей на бушующие воды suaviter in modo[15].

— Прошу вас, не вставайте, господин настоятель! Прошу вас,— сказал он, когда старик попробовал подняться.— Я весьма тронут, что вы почтили своим присутствием это собрание. Но мы еще не совсем устроились, и миссис Прауди не может принимать наших друзей, как ей хотелось бы. Ну, господин архидьякон, мы обошлись с вами, оксфордцами, не так уж сурово!

— Да,— ответил архидьякон.— Вы только вырвали нам Зубы и отрезали языки, но пока позволяете дышать и глотать.

— Ха-ха-ха! — рассмеялся епископ.— Не так-то просто отрезать язык оксфордскому светилу. А зубы... ха-ха-ха! При нынешнем положении вещей деканы колледжей, право, сохраняют свободу действий не меньшую, чем в дни, когда гебдомадальный совет был в полном расцвете. А ваше мнение, господин настоятель?

— Старики, милорд, не любят перемен,— ответил настоятель.

— В таком случае,— заметил архидьякон,— вы просто жалкие путаники. И, говоря откровенно, вы самым жалким образом не справились со своей задачей. Сознайтесь, что вы не сдержали и половины своих широковещательных обещаний.

— Ну, что до ваших профессоров...— неторопливо начал канцлер, но ему не суждено было докончить фразу.

— Говоря о профессорах,— произнес у плеча канцлера негромкий приятный голос,— вы, англичане, могли бы многому научиться у Германии! Но вам мешает гордость.

Оглянувшись, епископ увидел, что гнусный сын Стэнхоупа настиг его и здесь. Настоятель уставился на Берти, как на адское видение, а с ним два-три пребендария и все младшие каноники. Архидьякон рассмеялся.

— Немецкие профессора весьма ученые люди...— сказал мистер Хардинг.

— Немецкие профессора! — простонал канцлер так, словно он получил нервное потрясение, исцелить которое могла лишь неделя пребывания в Оксфорде.

— Да,— продолжал Этельберт, не понимая, чем немецкие профессора заслужили такое презрение оксфордских мудрецов.— Конечно, в Оксфорде легче прославиться. В Германии профессора учат, а в Оксфорде они только делают вид, да и то, кажется, не всегда. Эти ваши университеты наделают вам хлопот, если вы не снизойдете поучиться у Германии.

Ответить на это было нечего. Почтенные шестидесятилетние священнослужители не обсуждают подобных вопросов с молодыми людьми в таких костюмах и с такими бородами.

— У вас в Пламстеде хорошая вода, господин архидьякон? — спросил епископ, чтобы переменить разговор.

— Недурная,— ответил доктор Грантли.

— Но хуже его вина, милорд,— сказал остроумный младший каноник.

— Ха-ха-ха!— засмеялся епископ.— Хороший погреб — отличная вещь.

— Ваши немецкие профессора, сэр, кажется, предпочитают пиво? — сказал тощий пребендарий, склонный к сарказму.

— Не то и не другое,— ответил Берти.— Чем, возможно, и объясняется их превосходство. Иудейские же профессора...

Это было уж слишком: архидьякон вышел в одну дверь, канцлер в другую, прочие последовали за ними, и епископ остался лицом к лицу с молодым реформатором.

— Я сам как-то был иудеем,— начал Берти.

Епископ не собирался терпеть еще одного допроса, а Палестина его и вовсе не манила: поэтому он вновь вспомнил неотложнейшее дело и покинул Этельберта в обществе настоятеля. Но тот не остался от этого в проигрыше, ибо Берти весьма правдиво поведал ему свои злоключения в Святой Земле.

—Мистер Хардинг, — сказал епископ, догоняя бывшего смотрителя.— Я хотел поговорить с вами о богадельне. Вы, разумеется, знаете, что туда должен быть назначен смотритель.

Сердце мистера Хардинга забилось сильнее, и он ответил, что слышал об этом.

— Разумеется,— продолжал епископ,— есть только один человек, которого я хотел бы видеть там. Не знаю, как вы на это смотрите, мистер Хардинг...

— Все очень просто, милорд: я приму этот пост, если мне его предложат, и обойдусь без него, если назначат другого.

Епископ изъявил полнейшее удовольствие. Мистер Хардинг может не сомневаться, что никого другого туда не назначат. Но, как мистеру Хардингу, наверное, известно, обязанности смотрителя кое в чем меняются. Не согласится ли он обсудить подробности с мистером Слоупом? Мистер Слоуп тщательно изучил вопрос.