Бар «Дракон»

Снизу быстро надвигалась темнота. Дно. Но Дмитрию нужно было не дно как таковое, а общее основание всех стеблей. Он надеялся, что цель близка и что нос его вируса может ее почуять. Левой ногой Дмитрий нажал на педаль компаса. Теперь на сигнал компаса ринется вся свора, вся ужасная живность, которую пьютер растил специально для подобного случая.

Нос дрогнул и нацелился чуть вправо. Дмитрий перевел управление на автомат и целиком сосредоточился на гашетках. Боковые базуки, уничтожив еще несколько поднявшихся со дна рыб, замолкли, израсходовав свой заряд. Вечная базука палила без остановки. Теперь рычаг управлял не вирусом, а передней орудийной турелью. Движок кашлял все чаще, но тянул. Вот нос выровнялся в струнку — вирус лег на окончательный курс. Впереди переползали друг по другу чудовища. Дмитрий огнем базуки выстриг в их массе глубокую воронку, но все равно недостаточно глубокую, чтобы добраться до системного нерва пьютера. Вирус врезался в упругую массу, Дмитрий чуть не разбился о приборную доску. На пару секунд он потерял сознание, но не снял ногу с газа. Корпус сотрясали удары. Хвост окончательно вышел из строя, движок нагрелся так, что это чувствовалось в кабине. Дмитрий пришел в себя от жара и от тряски. И еще — от отвратительного запаха. Смесь гнили и гари витала в тесной кабине. Видимо, обшивка не выдержала, и пустота начала просачиваться внутрь. Дмитрий прорубал себе дорогу выстрелами, понимая, что уже не успеет, что придется все начинать сначала — даже если удастся выбраться живым.

Внезапно сквозь грохот ударов проступил мелодичный звон. Звон шел из внутренних динамиков. Неужели… Да! Нос воткнулся в системный нерв и выпустил розочку. Сделав еще несколько выстрелов, Дмитрий локтем нажал на нужный тумблер, объединяя ходовой и орудийный движки в один. Газ — и пустота сменилась тьмой. Вирус погрузился в мякоть нерва. Стоп. Выпустить распорки. Теперь никто не сможет вытянуть вирус из его логова. Удары по корме ощущались как слабенькие толчки: на кормовую броню кабины ушла чуть ли не половина всего обшивочного материала. Приборная доска снова светилась спокойным зеленым светом. Дмитрий заглушил движок и продел руки в перчатки манипуляторов. По переднему окошку поползли светящиеся прекции схем. Вот ложные сигналы, их легко определить: прямые и никуда не ведут. Вот поперечные линии. Выделив их, Дмитрий на пару секунд врубил движок, пустив поток квадратиков по каналам манипуляторов. Поперечники сперва потускнели, а потом и вовсе исчезли. Удары в корму сразу же прекратились: пьютер перестал замечать Дмитрия.

А вот и главное: две продольные линии. Подцепив наугад одну из них манипулятором, Дмитрий включил контакт — и увидел себя стоящим посреди опустевшей мастерской. Не то. Отключив контакт, Дмитрий вернул линию на место. Это внешняя. Значит, вторая — внутренняя. Потянув за нее обоими манипуляторами, Дмитрий сделал аккуратную петельку, которую ввел в контактное гнездо…

Гниль и гарь исчезли, сменившись благоуханием — почти нестерпимым. Теперь Дмитрий общался непосредственно с пьютером.

— Дисковод, — скомандовал Дмитрий.

Благоухание на миг исчезло, потом появилось вновь. Розы, полынь и, кажется, чуть-чуть жженого сахара. Это вопрос? А может, согласие? Скорее, вопрос. Дмитрий представил себе обычный сидюк, четырех… ладно, хрен с ним, двухскоростной. Полынь исчезла, появились астры, роз стало больше, жженого сахара чуть меньше. Посреди экрана вспыхнул голубой кружок: пьютер приступил к исполнению.

И тут возле голубого кружка вспыхнул красный. Как так?

— Отторжение, — подтвердил мертвый голос из внутреннего динамика.

— Отторжение задачи? — испуганно спросил Дмитрий.

— Отторжение объекта.

Сигналы и схемы стали меркнуть, розы, астры и жженый сахар растворились в спертом воздкхе кабины. Отторжение… Наверное, часть нерва с перерубленными поперечниками автоматически отторгается. Значит, пора. Дмитрий вытащил руки из манипуляторных перчаток и вмазал кулаком по красной грибовидной кнопке в углу приборной доски. Катапульта.

Корни, чудища, рыбы, сигналы — все завязалось в путаный узел и бросилось плясать по спирали. Мелькнула мастерская, пронеслось мимо пузо атсанской стражницы, переходившее с одной стороны в голову Алмис, а с другой — в оскалившееся рыло керба. Но вскоре всю эту кутерьму пожрали вальсирующие жрутеры, верхом на которых сидели Капитан и Боцман.

— Ну что, рыцарь, доигрался? — Ехидно пропищал Капитан.

С каких это пор Капитан зовет Дмитрия рыцарем? И почему он пищит?

— Тебя что, кастрировали? — Спросил Дмитрий. И добавил, — ты не думай, я не против. Просто скажи…

— Кто это меня кастрирует? — Обиделся Капитан, — меня нельзя кастрировать. У меня ничего такого нет, чтобы кастрировать. Тупая обезьяна…