Банши. Город грехов

Царская охота. Спросите, не та ли самая? Ага, она. Та, где группа надутых индюков загоняют одного единственного бедного кабана. И если Царев дал приказ о начале охоты всей своей ветке, значит каждый будет знать, как выглядит цель и что с ней нужно сделать. Я не раз присутствовала на этом мероприятии, как и принимала в нем участие. Надо представить девчонку всем как можно скорее. Вышла на прохладную улицу и стала обдумывать как добраться домой. И тут Аркаша. Караулил, не иначе.

Эх, прокурор! Живи своей жизнью. Моя слишком для тебя ужасна. Красивая сказка про двух красивых людей – выдумки ранимых писательниц бульварных романов. На деле – мы являемся теми, кто мы есть. Ты, хоть и причастен к темной жизни Города, но все же прокурор. А я – та, чьим именем пугают теперь зажравшихся детишек криминальных господ. Красивая обертка – лишь обертка. А нутро… Оно выжигает до самого основания.

Машина остановилась возле ворот в мои владения. В салоне сохранялась тишина. Тяжело вздохнула и произнесла:

– Похорони все мысли, роящиеся сейчас у тебя в голове, прокурор. Я прекрасно знаю, что значу для тебя. Похорони и это. Потому что это не имеет никакого смысла.

– Ты не можешь запретить мне любить себя, – тихо произнес Аркадий.

– Не могу, – согласилась. – Но и ты не можешь снова начинать навязывать свои чувства.

– Не могу, – согласился и он.

– Поэтому похорони – дышать станет легче. Доброй ночи, Аркаша, – выскользнула из машины и скрылась за открывающимися воротами.

Мне не любовь нужна, прокурор. А обезболивающее, стерильные бинты и хороший сон. Любовь – выдумка для сокрытия своих потребностей. Удобно, а главное – возвышенно.

Дом встретил благодатной тишиной, и я впервые за вечер расслабилась. Прошла в спальню, скинула остатки платья и зашла в ванную. В зеркале все выглядело куда хуже. Морщась от боли, смыла под струями душа кровь и тяжесть прошедшего дня. Неторопливо обработала, перевязала рану. Нырнула в прохладу постели и забылась сном. В ту ночь – без сновидений.

Глава 23. Пауза

Данила вернулся практически под утро – Ника это знала точно, ведь спала в последнее время все время настороже. Любой мимолетный отзвук мог взбудоражить и заставить напрячься. Еле слышимые шаги мужчины выловили девушку из беспокойного сна, однако глаза она так и не открыла. Шорох соприкасающихся голых ступней с полом, щелчок двери в ванную, тихий шум душа. Спустя некоторое время кровать рядом с ней ощутимо прогнулась – Данила практически бесшумно скользнул в постель. Короткий, но очень тяжелый вздох. Скрип кровати и мирное дыхание.

Ника знала, что он беспокоиться и до сих пор чувствует вину за то, что с ней произошло. Пытается говорить, но она не хочет. Ничего не может с собой поделать. Она пока не готова. Угроза еще не миновала, девушка это не просто чувствовала, а точно знала. Ведь не просто так Данила уговаривает ее предстать перед семьями. Порой нежно, а порой срываясь на крик, потому что не может вытянуть из нее ответ, который бы его устраивал. А она сама не понимает, хочет ли этого. Официальное оглашение их отношений станет меткой слова “жизнь” на ее лбу. И никто не посмеет к ней притронуться, потому как она войдет в семью. Хочет ли она этого? Пока Ника даже самой себе не могла дать ответ на этот вопрос. Сможет ли она жить, дышать полной грудью в среде чудовищных правил выживания и нелюдей? Иногда в мыслях девушки проскальзывало – а что если? Что если просто закончить все? Нет, она не самоубийца. Лишать себя жизни собственноручно никогда не возникало в ее голове. А вот дать всем событиям идти как оно есть и прийти к логическому концу – частенько. Она не знала, хватит ли ей сил держать голову ровно с высоко поднятым подбородком словно ничего и не было, или, быть может проще исчезнуть, и тогда вся боль и воспоминания уйдут навсегда.

В моменты, когда девушка уже хотела опускать руки, в мыслях возникал образ незнакомки, спасшей ее. Сильной, волевой, бескомпромиссной. Ее образ давал надежду. Надежду на то, что она может выплыть из болота отвращения к самой себе и возродиться, как феникс из пепла.

Скрип кровати – и тяжелая мужская рука обвила ее талию и аккуратно притянула к мускулистой груди. Нос уткнулся в макушку, и Данила шумно втянул воздух.

– Знаю, не спишь, – тихо раздался его голос. – Я не могу влезть к тебе в голову и понять, о чем ты размышляешь, – он вздохнул. – Охота началась, Ник. Самое время решить, чего ты хочешь.

Его слова вспышкой пронеслись в голове. Иногда хватает секунды, чтобы выбрать путь. И не важно, какой он окажется в итоге.

– Жить, – хрипло выдала Ника, по щекам стали стекать слезы. – Я хочу жить.

***

Тот, кто будит крепко спящего человека рано утром – самоубийца. Это могу с уверенностью сказать, так как, проснувшись под трель телефона, я отчетливо представила во всех красках, что с этим недотепой сделаю. Перебирая в мозгу все типы оружия, которыми располагаю в данный момент, протянула руку в поисках аппарата. И знаете, что? Рядом его не оказалось, а мое желание убивать усилилось.