Банкир-анархист и другие рассказы

Итак, я выбрал этот путь. Я решил разбогатеть, чтобы подчинить себе главную социальную условность — деньги. И преуспел. Конечно, я потратил на это какое-то время, и сражение было непростым, но я победил. Я не стану тебе рассказывать, как я стал успешным банкиром и коммерсантом. Это, пожалуй, могло бы быть небезынтересно, но прямого отношения к нашей беседе не имеет. Я боролся, трудился, зарабатывал деньги; затем снова боролся, снова трудился, снова зарабатывал деньги; в конце концов, я разбогател. Признаюсь, я не был очень избирателен в средствах, прибегал к различным хитростям финансового мира, и даже к тому, что можно назвать конкуренцией вне закона. Да, это так! Я боролся с аморальными, антиморальными условностями, и что же — я должен был при этом соблюдать моральные нормы?! Я боролся против тирании, боролся за свободу, и должен был выбирать оружие? Те анархисты-идиоты, которые стреляют и бросают бомбы, прекрасно понимают, что делают — они убивают, а ведь их доктрина не предполагает смертную казнь. Они борются преступлением против аморальных условностей, потому что считают, что цель в данном случае оправдывает средства. Я назвал этих анархистов идиотами, потому что они выбрали совершенно неверный, контрпродуктивный путь, который не приведет их к осуществлению идеалов анархизма. Но с точки зрения морали такой принцип можно назвать разумным. Поэтому и выбранный мной путь я считал верным, и, будучи анархистом, использовал все средства для того, чтобы разбогатеть. Теперь я могу сказать, что эта частная прагматическая цель — достигнута. Я свободен. В рамках возможного я могу исполнить все свои желании. Моим стремлением было — обрести свободу, и вот — я свободен; по крайней мере, настолько, насколько это возможно в нашем несовершенном обществе. Я хотел сражаться с пагубными социальными условностями и вступил в сражение с ними; более того — победил их.

— Постой, постой, — сказал я. — Все это, конечно, замечательно, но ты, кажется, упускаешь из виду одну важную вещь. Ты говорил, что твоя задача состояла не только в том, чтобы стать свободным, но и в том, чтобы не создать при этом новой тирании. А разве может быть так, чтобы коммерсант, торговец, банкир, который не особенно разборчив в выборе средств, не создавал тирании? Ты точно так же стал источником тирании, как и все остальные представители социальных условностей, против которых ты якобы сражался.

— Нет, мой дорогой друг. Никакой тирании я не создавал. Тирания, которая могла возникнуть вследствие моей борьбы против социальных условностей, не исходит от меня и создана была не мной. Она заключена в самих социальных условностях, к которым я не прибавил ничего. Кроме того, я и не мог и не собирался полностью уничтожить эти условности. Много раз я уже говорил и готов повторить снова — только революция может уничтожить социальные условности. Более того, даже наиболее совершенный процесс достижения анархизма, в частности — осуществленный мною, может лишь подчинить социальные условности, и подчинить их лишь в отношении того анархиста, который осуществляет этот процесс. Речь не идет о том, чтобы не создавать тирании: задача в том, чтобы избежать новой тирании, такой, которой прежде не существовало. Анархисты, которые работают вместе, создают тиранию в своей среде помимо и вне социальных условностей. Это и есть новая тирания. И к ней я не имею никакого отношения. Я просто не мог ее создать в силу основных условий моей работы. Нет, мой друг, я создавал только свободу. Я освободил себя. Да, только себя самого, но выбранный мной путь к анархизму, который, как я уже доказал, является единственно верным, не позволял мне сделать большего. Кого мог освободить — я освободил.

— Хорошо… Допустим… Но посуди сам… Неужели ты хочешь сказать, что люди, которые являются носителями социальных условностей, не повинны в том, что эти условности влекут за собой тиранию?

— Именно это я и хочу сказать. Тирания происходит от социальных условностей, а не от людей, которые эти условности воплощают. Эти люди, скажем так, всего лишь средство, которым пользуются социальные условности, чтобы установить свою тиранию, как, например, нож, которым пользуется убийца… И я не думаю, что ты считаешь возможным искоренить всех убийц, уничтожив все ножи… Ты можешь уничтожить всех капиталистов во всем мире, но тем самым ты не уничтожишь капитал… Уже на следующий день, капитал продолжит строить свою тиранию, изменятся только средства — появятся другие люди. А вот если ты уничтожишь сам капитал — сколько после этого останется капиталистов?.. Понимаешь?..

— Да, пожалуй, ты прав.