Банк, который булькнул

По выходным на автостоянке у железнодорожной станции всегда полно машин, но в ночь с пятницы на субботу, то появление поздних визитеров не должно было вызвать подозрений. Герман и Виктор, приехав туда на «паккарде» последнего и оставив его на стоянке, сразу вошли в зал ожидания. Табличка у входа гордо извещала, что линия «Лонг-Айленд рейлроуд» с ноября 1969 года считается лучшей в мире. Зал ожидания был открыт и ярко освещен, поскольку по пятницам на станцию допоздна прибывали поезда, идущие в пригороды, но билетная касса уже не работала. Некоторое время Виктор и Герман бесцельно слонялись по залу, читая объявления, но заметив в окне приближающиеся огни фар, вышли на улицу.

Это был «джевлин» Марча, довольно урчавший мотором, словно механический монстр, только что проглотивший какую-нибудь маленькую машинку вроде «пинто». За рулем сидел Марч, рядом с ним — Дортмундер. Марч завел «джевлин» на стоянку — проделано это было с таким же изяществом, с каким самурай вкладывает меч в ножны, — а затем они с Дортмундером вылезли из машины и подошли к поджидавшим их Виктору и Герману.

— Келп ещё не приехал? — спросил Дортмундер.

— Вы думаете, у него возникли сложности? — испугался Виктор.

— Да вот он, — сказал Герман.

— Интересно, что он мне пригнал, — вполголоса произнес Марч, наблюдая за фарами грузовика, сворачивавшего на стоянку.

Улицы по соседству были ярко освещены фонарями, но почти пусты, напоминая декорацию фильма после окончания съемок. Машин почти не было — разве что изредка проезжал кто-нибудь, возвращавшийся домой после весело проведенного вечера. В такое время суток полиция больше обращает внимание на пьяных водителей, автомобильные аварии и ограбления центральных магазинов, чем на грузовики, подъезжающие и отъезжающие от железнодорожной станции.

Келп затормозил на стоянке напротив зала ожидания. Его стиль вождения резко отличался от стиля Марча, который, казалось, вовсе не прикладывал к этому усилий, а управлял машиной одной лишь силой мысли. Даже после того, как грузовик остановился, Келп ещё некоторое время продолжал вертеть руль и дергать рычаги, — совсем как ламповый радиоприемник, который продолжает работать ещё пару секунд после того, как его выключишь.

— Ну что ж, — пробормотал Марч тоном человека, не ожидающего слишком многого, но тем не менее решившего воздержаться от комментариев.

Это был довольно крупный грузовой фургон марки «додж» с кузовом около пятнадцати футов в длину. На дверях и бортах кузова было указано название компании: «Бумажная фабрика Св. Лаврентия». На дверях кабины буквами помельче были проставлены названия двух городов: «Торонто, Онтарио — Сиракузы, Нью-Йорк». Кабина была зеленой, кузов — темно-коричневым, номер — нью-йоркский. Келп не стал выключать мотор, и он продолжал ровно урчать.

Келп открыл дверь и спрыгнул на асфальт, сжимая в руке коричневую хозяйственную сумку.

— Чем тебя привлекла эта колымага? — спросил его Марч. — Я имею в виду — конкретно?

— Тем, что она была пуста, — ответил Келп. — Нам не придется разгружать бумагу.

— Что ж, — Марч кивнул. — Вполне подходит.

— Я видел отличный «интернэшнл-харвестер» — тягач что надо, но он был набит машинами последней модели.

— Сойдет и этот.

— Если хочешь, я вернусь и пригоню тот.

— Нет, — подумав, решил Марч, — нам сгодится и этот.

Келп посмотрел на Дортмундера.

— Мне ещё никогда в жизни не приходилось сталкиваться с такой черной неблагодарностью.

— Поехали, — буркнул Дортмундер.

Дортмундер, Келп, Виктор и Герман забрались в кузов, Марч закрыл за ними двери, и внутри наступила полная темнота. Дортмундер ощупью добрался до стены и сел, как, впрочем, и все остальные. Через секунду грузовик дернулся и тронулся с места.

При выезде со стоянки машину здорово тряхнуло на ухабе, но после этого Марч вел довольно мягко.

Сидя в темноте, Дортмундер неожиданно принюхался и скорчил гримасу.

— Кто-то из вас пил, — решительно заявил он.

Никто не ответил.

— Я же чую! — возмутился Дортмундер. — Кто-то из вас пил!

— И я тоже чую, — подтвердил Келп. Судя по голосу, он сидел прямо напротив Дортмундера.

— Вы имеете в виду этот запах? — спросил Виктор. — Странный какой-то, почти сладкий.

— Похоже на виски, — сказал Герман. — Хотя и не шотландское.

— И не бурбон, — подхватил Келп.

— Весь вопрос в том, — прорычал Дортмундер, — кто из вас пил? Потому что пить на работе — это никуда не годится!

— Только не я, — тут же встрепенулся Келп.

— Такие вещи не в моем стиле, — добавил Герман.

После непродолжительной паузы послышался голос Виктора:

— Кто, я? Да ни за что!

— Но ведь кто-то же пил, — резонно заметил Дортмундер.

— Чего ты от нас хочешь? — поинтересовался Герман. — Чтобы мы все на тебя дыхнули?

— Я отсюда и так чую! — огрызнулся Дортмундер.

— Да, несет изрядно, — согласился Келп.

— Минутку, минутку, — тут же вмешался Герман. — Кажется, я понял. Подождите-ка.

Судя по скребущему звуку, он поднялся на ноги, опираясь о стенку. Дортмундер ждал, напряженно вглядываясь в темноту, но так ничего и не смог разглядеть.

Звук удара.

— Черт! — Герман.

— Ой! — Виктор.

— Извини. — Герман.